Хрустальная ложь - М. Эль

— Я не знаю… какой будет мой ребёнок. Будет ли она… сильно похожа на меня, как я на свою мать?

Амалия тихо — впервые за всё время их знакомства — положила руку на её ладонь. Её прикосновение было тёплым и уверенным.

— Она будет лучше тебя. Намного лучше. Потому что ты — хорошая мать уже сейчас. Я вижу.

Эмилия чуть прикусила губу, чтобы не расплакаться. Беременные Андрес, как известно, были смесью бури и огня, и эмоции сейчас накрывали её с головой.

— А ты? Каково это — быть матерью? — спросила она, её голос дрожал.

Амалия посмотрела на залитый солнцем сад. На Виктора, который уже увлечённо рисовал на земле палкой.

— Это единственное, что делает меня человеком, — прошептала она. — Единственное, что напоминает мне о том, кто я на самом деле, когда все вокруг видят лишь тень.

Эмилия резко кивнула, в её глазах было полное понимание. — Я понимаю.

С другой стороны сада, Киллиан и Люциан, наслаждаясь сигарами и редкой минутой покоя, наблюдали за женщинами.

Киллиан тихо сказал:

— Они поладили. Наконец-то.

— К счастью, — ответил Люциан, в его голосе прозвучало редкое для него облегчение. — Иначе пришлось бы перестраивать половину виллы. Или, по крайней мере, купить новую террасу.

— Наши женщины одинаково безумные в своей любви, — усмехнулся Киллиан, качая головой. — Повезло нам.

— Это… пугает, — вздохнул Люциан, но в голосе его была такая тёплая, почти нежная мягкость, какую могли услышать лишь немногие. — До дрожи.

Валериан и Адель, сидящие рядом, переглянулись.

— Знаешь… когда у Эми будет дочь... — начала Адель, с намёком глядя на Валериана.

— Опять? — простонал Валериан, закатывая глаза. — Моя Роза, прошу… перестань предсказывать. Ты же знаешь, что все твои предсказания сбываются.

Адель лишь усмехнулась, её взгляд сиял озорством.

В этот момент маленький Виктор подошёл к Эмилии. Он тихо коснулся её живота, его пальчики были лёгкими, почти невесомыми.

— А кто там? Мальчик или девочка?

Эмилия улыбнулась — тепло, искренне, впервые по-настоящему открыто, без тени прежней настороженности.

— Девочка.

— Я её защищу, — сказал маленький Виктор с абсолютной серьёзностью, глядя на её живот, словно уже видел там малышку.

Амалия моргнула, словно возвращаясь из глубин чужого, слишком проницательного взгляда. Эмилия, впервые за вечер, растерянно выдохнула, словно сбросив невидимую маску от напряжения. Эта женщина из Америки была слишком прямолинейна, слишком опасна в своей откровенности, чтобы быть просто советником.

Валериан, заметив её взгляд, тихо, но выразительно выругался по-итальянски, словно отгоняя дурной знак. Он слишком хорошо знал свою жену, её пророческий дар и её зловещую склонность к интригам.

— Вот увидишь, — прошептала Адель мужу, её глаза блестели от странного, почти безумного предвкушения, словно она уже видела нити, сплетающиеся в далёком будущем. — Это судьба. Как у нас с тобой. Наша внучка будет счастлива.

Она говорила о той самой маленькой девочке, ещё неслышном пульсе в её собственном чреве, той самой, что однажды получит имя Валерии Адель Андрес. Той, кто действительно станет тем самым, всепоглощающим центром для Виктора Энгеля. Когда маленькая девочка в животе станет той, кого Виктор будет защищать, любить, ненавидеть, искать и спасать всю свою жизнь.

Валерия Андрес.

И Виктор Энгель.

Их история, пропитанная властью, кровью и неизбежностью, началась задолго до их первого вздоха, сплетаясь из амбиций, нерушимой воли и роковой встречи их родителей, ставших лишь прологом к их собственной, великой драме.

…

Вилла Андрес, Флоренция. Двадцать два года назад.

Раннее утро стелилось по вилле Андрес, окутывая сад в нежную, молочную пелену тумана. Росистые розы источали тонкий, сладкий аромат, смешивающийся с бодрящим запахом мокрой травы. Эмилия стояла на террасе, обнимая на руках маленькую Валерию — всего два года от роду, но уже с медовыми, глубокими отцовскими глазами и выражением лица истинной королевы, привыкшей, чтобы мир крутился вокруг неё. Рядом с Киллианом на руках дремал младенец Алан, его маленький кулачок прижимался к груди отца. Семья Андрес казалась оплотом спокойствия и тепла — редкость для клана, чьи корни уходили глубоко в тёмную землю Европы.

День обещал быть тихим, мирным. Но в этот день должны были приехать Амалия и Люциан Энгель. С Виктором. Просто визит. Просто дружеский завтрак. Просто шанс укрепить мост между двумя мирами.

Так все думали.

Чёрные, блестящие автомобили, будто вырезанные из монолита, подъехали к кованым воротам виллы ровно в 9:00. Американцы всегда были пунктуальны, как часы. Люциан, высокий, спокойный, с невозмутимым достоинством, обнял Киллиана как старого друга, их рукопожатие было твёрдым, признающим равного. Амалия лишь кивнула Эмилии, в её взгляде читалась радость от визита к подруге. Молодой Виктор, уже не такой маленький, но всё ещё держащий Амалию за пальцы, с любопытством разглядывал девочку на руках у тёти Эми.

Но стоило им всем пройти в сад, наполненный утренней свежестью, наслаждаясь первыми лучами солнца… раздался выстрел.

Один. Глухой хлопок, разорвавший тишину.

Второй. Более резкий, злой.

Третий. Смертельный.

Охранник слева от Адель рухнул на землю, как подкошенный, его тело безвольно распласталось среди роз. Валериан бросился к жене.

Эмилия успела лишь повернуться, её движения были резкими, инстинктивными, прижимая Валерию к груди, прикрывая её своим телом, став щитом.

Мир взорвался. Сад превратился в ад. Наёмники. Множество их. Они пришли за Энгелями. Или за Андрес. Никто так и не понял. Но из-за того, что две семьи были вместе, всё смешалось в кровавый водоворот. Бой развернулся мгновенно. Итальянская охрана — лучшая в стране, верная до последнего вздоха — успела отстрелять половину нападавших.

Но всё равно это был хаос. Крики, свист пуль, запах пороха и страха.

Маленький Виктор вскрикнул «Мама!» — его тонкий голос утонул в грохоте. Амалия рванула к нему, её белое пальто мелькнуло в дыму, но пуля ударила в землю совсем рядом, заставив её пригнуться, чтобы не стать мишенью.

Киллиан вскрикнул, его голос был полон отчаяния. — Эми!

Он бросился к жене, его широкая спина стала для неё и для Валерии непробиваемой защитой.

— Лиан, дети! — она кричала, её голос дрожал от напряжения, но глаза были полны решимости.

Амалия уже схватила Виктора, прижимая его к себе, и толкала к безопасному месту.

Все жили на инстинктах. Все — кроме Эмилии. Когда один из нападавших, с уродливым шрамом на лице, приблизился к ним, она, держа ребёнка одной рукой, другой, с невероятной скоростью, выхватила пистолет у мёртвого охранника. Её движения были отточенными, смертоносными. Меткий выстрел — и пуля попала прямо в лоб нападавшему. Каждый, кто знал её, знал: Эмилия Андрес — полицейская с