Хрустальная ложь - М. Эль

Он не ждал ответа, отключался и набирал следующий.

— Рико. Мобилизуй все наши частные каналы. Каждый контакт. Каждый источник. Срочно перекрыть все выходы из штата. Воздух, вода, земля. Ни одна тварь не должна проскользнуть.

Снова короткий, отрывистый гудок. — Каллен. Подними агентов. Максимальный уровень угрозы. Я даю вам разрешение на любые средства. Найти её. Сейчас же. Отчитывайтесь каждую минуту.

Каждое слово было вырвано из его груди, пропитано чистым адреналином и холодной, смертоносной решимостью. Забытые цветы и коробки с пирожными остались лежать на столике, как издевательское напоминание о несостоявшемся мире. Детектор лжи, этот символ попытки к честности, теперь казался жалким и бессмысленным.

Он вылетел из комнаты, почти сбив с ног дежурного охранника, который тут же застыл, поражённый видом босса. Виктор не удостоил его даже взглядом, лишь отрывисто бросил:

— Всех поднять! Я сожгу этот город, если опоздаем.

Уже через минуту он врывался в бункер, скрытый под землёй, где обычно царила размеренная, напряжённая тишина, лишь изредка нарушаемая щелчками клавиатур и низким гулом серверов. Это было старое место его людей, которые собирали информацию о тех, кто убил его мать двадцать с лишним лет назад. Сейчас там бурлил улей, люди вскакивали со своих мест, глядя на экран, где уже начали появляться первые данные о передвижении транспорта по округу. Дюжины лиц, десятки пар глаз, все мгновенно обратились к нему.

Виктор остановился на пороге, его дыхание было рваным, а взгляд, обводящий всех присутствующих, был настолько холоден, что казалось, температура в помещении упала на несколько градусов. Он был бледнее, чем обычно, с тонкими губами, плотно сжатыми в угрожающую линию. Его волосы разметались, а костюм был слегка помят от спешки. Но главной была аура — аура смертельной опасности.

— Найти её, — произнёс он, и его голос, низкий и хриплый, мгновенно заставил смолкнуть даже самые тихие шорохи. — Любой ценой. Перевернуть штат. Каждый дом. Каждый порт. Каждый чёртов метр. Я хочу, чтобы вы знали каждое лицо, которое въехало или выехало из Мэна за последние восемь часов. Каждый автомобиль. Каждое судно. Каждое воздушное судно. Задействуйте всех. Всех наших людей. Всех, кого мы можем купить или запугать. Я даю карт-бланш.

— Это не наши земли, Дон Энгель. Мы не можем действовать настолько открыто. Это развяжет войну.

— Мне плевать.

Один из его старших аналитиков, мужчина с лицом, обычно непроницаемым, осмелился задать вопрос, его голос слегка дрогнул. — Дон Энгель, а если...

Виктор Энгель резко сорвался, встретив глазами своих людей, и его обычно скрытые эмоции выплеснулись наружу в жуткой, неконтролируемой волне. Ярость, горечь, бешенство и отчаяние смешались в одном взгляде, заставив даже самых отъявленных головорезов отвести глаза.

— Если она ранена... — он замолчал, и тишина в бункере стала такой плотной, что казалось, её можно было резать ножом. Его голос упал до шёпота, но этот шёпот был страшнее любого крика. — Если ей хоть каплю больно — Я вырежу всю фамилию виновного. Всю. По генеалогическому древу. До детей. Я сотру их с лица земли, так, что от них не останется даже пыли. Пусть земля содрогнётся. Пусть каждый, кто посмел её тронуть, пожалеет, что родился. Найти её. Живой. Но если она мертва... горе тому, кто посмеет явиться ко мне без её убийцы.

Он ничего не сделал привычно. Ни планов, ни взвешенных решений — только единственное ясное ощущение: найти. Сейчас. Сию минуту. За ним не было комитетов и обсуждений — был короткий перечень: Селина, ближайшие капо, личные люди по трассам, связные в ближайших городах, пилоты, кто угодно. Он звонил, давил, платил — и те, кто раньше не думали дважды, теперь бросали всё ради его кивка.

Виктор вывел на линию свою сеть: частные самолёты, ночные вертолёты, «черные» джипы, водителей, которые знали, как обогнуть одну и ту же заправку десять раз, не оставив следов. Черт знает, в какой город они могли увезти его Змейку. Штат не маленький. Уотервилл, Бангор, Огаста или Преск Айл. Он не знал.

Первым делом — контроль информации. Он вытащил на свет старые контакты в полиции: не для того, чтобы просить, а чтобы купить доступ к записям камер и к базе данных о раненных. Он знал: малая боль на жизнерадостном лице кого-то из охраны — шанс. Он не верил официальным делам, но знал, что там, где человеческая слабость, всегда есть след.

Ему стало плевать, что Брейди уже наверняка давно узнали, что он на их территории. Они тронули его женщину. А это карается смертью всего клана. Отец в силу своего горя не смог отомстить за мать. Виктор сможет. Не зря он все эти годы готовился.

К тому же выяснилось, что воспоминания его искажены. Амалия Энгель погибла не в Мэне. В Мэне были люди, которые убили её на территории Люциана.

Виктор их всех выпотрошит.

Параллельно он развернул «живую» охоту: люди в чёрном, которые умели пахнуть след даже в пустыне — его капо по звуковой разведке проверял темные автостоянки от Портленда до Хоултона. На ночных заправках, в мотелях, в барах — они «снимали» всех, кто попадался на глаза, проверяли документы, опрашивали персонал. Они использовали старую мафиозную науку — создавать шум в одном месте, пока на другом собирают доказательства.

Он снимал записи с камер на всех улицах, где мог пройти её маршрут: от вокзалов до выездов с хайвея, из баров в мотелях. Он платил за каждую секунду видео, которое доставляли к нему, крутил их в темпе без сна, пока глаза не горели.

В городе слухи летели быстрее, чем его машины. «Энгель кидает людей на поиски», — говорили в закоулках. Это звучало почти как угроза: он мог позволить себе так делать. Он использовал это как щит — делал шаги, которые вынуждали конкурентов проявить себя. Когда молодой босс считал, что поймал жену Энгеля, тот ошибался: он поймал Андрес — и это означало, что срабатывала цепочка намного более опасная, чем простая борьба за влияние.

Клан Брейди и не подозревал, что, как только Андрес узнают о случившемся, воплотятся их самые страшные кошмары.

Селина вела переписку с теми, кто знал где «всплывать»: люди из приватов, бывшие охранники, мелкие информаторы. Она действовала холодно, тоже без сна. «У него есть следы», — шептали ей, — «он ездил на скорую вчера в район X». Она немедленно переправила туда людей.

...

Тишина была первой, что нарушила хрупкий мир после удара. Тишина и мрак, пронизанные запахом старого металла и сырой, гнилой древесины. Лёд