Войны судьбы - Джинафер Дж. Хоффман

и они начали перекачивать часть своих индивидуальных способностей как Богов и передавать их своим детям. Для некоторых магия или хаос, которые им были дарованы, были таким маленьким семенем, что едва ли проявились во что-то стоящее, но в отличие от того, как можно воспринимать нормальное развитие силы — с каждым рожденным ребенком эти семена силы прорастали. Первому поколению, возможно, и было даровано семя, но второе поколение стало корнями, третье — стволом, четвертое — деревом.

— Боги об этом не подумали, — объясняет Николетт, проводя пальцем по руне Хаоса. — Для них это был безвредный эксперимент. Но поскольку эти семена были посеяны с честолюбивым намерением, их дети стали еще более жаждущими власти. К 215-му поколению родились настоящие герои и злодеи. Они были достаточно могущественны, чтобы вызвать муссоны, расколоть небо молниями, поставить миллионы людей на колени. Они короновали себя королями и королевами, порабощая всех, кто обладал меньшей властью. Таких детей было 15, их способности различались — по одному от каждой расы.

— Стражи, — говорю я, надежно обнимая Зору за талию.

— Да, — подтверждает Николетт. — Некоторые Стражи выросли до таких тиранов, разрушив Эаллурию до такой степени, что ее нельзя было игнорировать. Магия начала заключать их в тюрьму — но только тех, у кого было семя от Хаоса. Конечно, Хаос нанес ответный удар, заключив в тюрьму всех, у кого было семя, дарованное Магией. Раскол между этими двумя Богами начал усиливаться, их дети, Стражи, оказались в ловушке в определенных частях Эаллурии.

— Но даже это не остановило Стражей, — говорит Кайя, моя сестра слегка приподнимает книгу с измученным выражением лица, темные круги под глазами намекают на несколько долгих ночей, проведенных над текстом. — По мере того, как мир медленно устанавливался среди тех, у кого не было сил или их почти не было вообще, Стражи набирались такой силы, что взывали к тем, кто был смертным, наделяя их частью своей силы — во многом так же, как Магия и Хаос поступали с ними. Это привело к войнам, не похожим ни на какие, которые мы когда-либо видели, Стражи играли своими детьми, как марионетками, от скуки, неспособные сделать что-либо еще из-за тронов, в которые их заманили Магия и Хаос.

— В конце концов, у Магии и Хаоса не было иного выбора, кроме как полностью избавиться от Стражей, создав целые королевства для каждого из их 15 детей и заперев их внутри. — Каллум поднимает на меня свой бесконечный взгляд. — Одно из этих царств стало Зеркалом.

— Чем могущественнее Страж, тем серьезнее условия, установленные для того, чтобы они не могли сбежать. В Зеркале Наследники судьбы стали таким условием против Артоса. Маленькие частички его силы были рассеяны по поколениям мужчин и женщин, родившихся в нашем королевстве, и со временем они переросли в силу, которая сейчас пребывает внутри нас, которая делает нас истинными Наследниками. — Каллум смотрит вниз, туда, где лежит Савин, его глаза безжизненно устремлены в потолок. — К сожалению, убийство Савина, пока Артос держал его в руках, дало бы Артосу то, что ему было нужно, чтобы заполучить эту часть власти.

Моя хватка на Зоре усиливается.

— Ты хочешь сказать, что теперь у него сила Савина?

— Боюсь, что да, — говорит Каллум, — но надежда еще есть, — и его взгляд скользит к Зоре.

Я сжимаю ее бок, и она выпрямляется.

— Я? — спрашивает она, но в ее голосе нет особого удивления.

— Звездный свет Судьбы был рассеян среди Наследников, но частичка тьмы Судьбы была скрыта с тобой, — говорит ей Николетт. — Мы назвали это Нулем. Мы знали, что его отдали, как и те части, которые мы держали, но мы не знали, кому. Когда твои родители начали приходить к власти, отец Кристена поверил, что тьма обитает внутри них. Как ты знаешь, он приказал их убить, но он ошибался. Это ты несешь в себе тьму Артоса.

Она кивает.

— Вот почему он забрал меня. Он хотел вытянуть из меня всю правду, но сказал, что на это нет времени. Он планировал попытаться подчинить меня своей воле.

Многие из нас смеются над этим, и Зора ослепительно улыбается, и я не могу не думать, что свежие раны на ее лице, которые наверняка со временем зарубцуются, ей идут. Это следы смертоносности, живущей под ее прекрасной оболочкой.

— У нас есть теория, — объясняет Кайя, ее голос звучит осторожно, когда она закрывает одну из книг и поворачивается, чтобы посмотреть на меня. — Мы считаем, что прямо сейчас, в том виде, в каком Артос есть, он не является полноценным Стражем. У него есть часть его силы, но недостаточно, чтобы прорваться сквозь Зеркало. Если бы мы передали эту силу кому-то другому, то они были бы самыми близкими соперниками Артоса, способными должным образом сразиться с ним.

— Это кажется рискованным, — говорю я. — Даже если Артос не полноценный Страж, он был создан для того, чтобы обладать такой силой. Если один из нас примет на себя всю тяжесть этого, никто не знает, к чему это может привести. Это может оказаться слишком.

— Или этого может быть достаточно, — говорит Зора, кладя ладони на стол. — Этого могло бы быть достаточно, и мы все могли бы освободиться от него раз и навсегда. Мы могли бы восстановить королевства и исправить причиненное зло.

Я сглатываю.

— Она имеет в виду тебя, Зора. Ты понимаешь это?

— Я? — спрашивает она, ее плечи напрягаются.

— Да, — говорит Кайя. — Благодаря связи между тобой и Кристен, внутри тебя уже есть и звездный свет, и тьма.

— Я бы отдал тебе свой, — говорит Каллум низким голосом, и его жена кивает.

— Мы никогда не хотели этого с самого начала, — соглашается Николетт. — Какая бы частичка Каллума ни была во мне, она твоя, Вайнер.

— Это означает разрыв вашей якорной связи, — говорю я, бросая на них многозначительный взгляд.

Но они обмениваются мягкой улыбкой друг с другом. Каллум смотрит на меня.

— Наша любовь сильнее любых уз.

— Как и у меня, — раздается голос, тень отделяется от коридора. Америдия. Должно быть, она пришла с Кайей и Тейлис. Почему она не вышла вперед с самого начала, неизвестно, пока заходящее солнце не осветило ее заплаканное лицо и воспаленные глаза. Она сжимает губы, делая судорожный вдох.

— То, что у меня осталось от Бронза, принадлежит тебе. Я знаю, если бы он был здесь, он бы хотел, чтобы я отдала это тебе, — говорит она Зоре. — Наша связь была разорвана, когда он скончался, и я думаю, что взамен он оставил мне часть своей силы, прощальный подарок. Он