Войны судьбы - Джинафер Дж. Хоффман

— Я не король. Больше нет. Просто покорно ваш.

Я отстраняюсь, нащупывая рукой его губы.

— Именно так, как мне это нравится, — шепчу я, прежде чем прижимаюсь губами к его губам, и он вонзает свой член в меня.

Связь вспыхивает пламенем, и я запрокидываю голову с криком удовольствия, Кристен хватает меня за бедра и насаживает на свой член снова и снова.

— Боги, — выдыхает он, и его губы опускаются. Сначала на мою шею. Затем на грудь. Он поднимает нас, усаживая меня на край трона и закидывая мои ноги себе на плечи, одной рукой придерживая мою голову, а другой крепко удерживая мои бедра на месте. Он толкается в меня, и мое тело сотрясается от оргазма.

— Черт. — Я поднимаю руки, чтобы схватить его за плечи, прижимаясь к нему, когда моя грудь наполняется чувством, таким же, какое я чувствовала, стоя перед троном Судьбы. Счастье.

Он замедляется, толкаясь в меня, пока полностью не входит в ножны, его дыхание становится тяжелым, когда он прижимается своими губами к моим, его язык устремляется вперед и заявляет права на меня. Я встречаю его каждое движение, огонь между нами неоспорим, когда его ногти впиваются в мою плоть, а мои — в его. Мы держимся друг за друга изо всех сил, потому что это может быть оно. Наша любовь может продлиться и после того, как узы будут разорваны, но кто знает, проживем ли мы достаточно долго, чтобы довести ее до конца. Это могло бы быть все, что у нас есть, и мы оба это знаем, его горячие слезы капают на мои щеки и переплетаются с моими собственными.

— Я никогда не отпущу тебя, — говорит он, и на этот раз это обещание, клятва. — Не в этой жизни и уж точно не в следующей.

Я прижимаюсь своим лбом к его.

— Я ненавижу это, — шепчу я.

Он осторожно начинает отстраняться, но я хватаю его, заставляя оставаться неподвижным и твердым внутри меня.

— Я ненавижу, что не была связана с тобой узами, потому что мне было предназначено влюбиться в тебя. — Я провожу пальцем по его подбородку, вытирая слезы, которые нахожу там. — Я была связана с тобой узами, потому что мне предназначено брать у тебя.

Он качает головой и берет мой подбородок пальцами.

— Тогда возьми все, моя королева. — Он целует каждый уголок моих губ, затем шепчет напротив него. — Сияющая твоя тьма. Она присутствует даже в муках этой жизни. Ты — звезды, красавица. Ты — моя Судьба, и тебе я добровольно отдаю свою силу.

Словно нож в моей груди, связь между нами разрушается, его сила взрывается подобно фейерверку, когда она сплетается между нами и проникает в меня. Это переплетается с тьмой, впитавшейся в мои кости, и бросается мне в голову. Я резко вдыхаю, темнота в моих глазах проясняется ровно настолько, чтобы разглядеть затененные очертания его лица.

Он отстраняется от меня со стоном боли, его тень падает на колено.

— Кристен? — Спрашиваю я, вскакивая с трона и опускаясь рядом с ним. — С тобой все в порядке?

Ему удается слегка кивнуть. Затем:

— Ты меня видишь?

— Немного, — шепчу я с благоговением, моя кожа горит, когда сила, которую он дал мне, проникает глубже в мои вены и успокаивает ноющую пульсацию там, где были мои глаза.

Он встает, пошатываясь, подходит к куче на полу и протягивает мне затененный кусок ткани.

— Одевайся, — говорит он, и в этом слове все еще слышна боль, когда он приходит в себя.

Я надеваю то, что должно быть моим халатом, и быстро завязываю шнурки, Кристен тоже одевается. Он заканчивает, надевая ботинки как раз в тот момент, когда в тронный зал вбегают две фигуры.

— О, слава богам! — восклицает Кайя, и я понимаю, что это, должно быть, она и Тейлис.

— Мы почувствовали, как наши узы разорвались, — объясняет Тейлис. — Мы боялись, что тебя убили.

— Живой, — говорит Кристен, откашливаясь и протягивая руку в моем направлении.

Я осторожно беру его в ладонь, ощущая там мозоли, и нежно притягиваю к себе.

— Эй, — шепчу я, чувствуя дрожь в его пальцах.

Он поворачивается ко мне. Я не могу разглядеть черты его лица, но чувствую его напряжение.

Я поднимаю свободную руку к его щеке и приподнимаюсь на цыпочки, притягивая его лицо к себе и запечатлевая поцелуй на его губах.

Он смягчается рядом со мной, дрожь в его пальцах исчезает, когда он улыбается мне в губы.

— Спасибо тебе, — тихо говорит он.

Я отступаю назад, мое сердце бешено колотится в груди, адреналин бурлит во мне.

В тронный зал входят другие фигуры, и трое из них направляются к нам. Долгое мгновение они ничего не говорят, тишина между нами становится такой же прочной, как лестница между звездным светом и тьмой. Слов нет, и все же что-то здесь, сегодня, исцеляется. Что-то сломано. Что-то, что чувствовало, что навсегда останется порочным и потерянным. Это я, но это также что-то более древнее и могущественное. Возможно, даже что — то столь же маленькое, как нить — да, — но сплетенное через разлом, столь же бесконечный, как сами Боги.

— Тебе, Зора Вайнер, — доносится голос Каллума, его скрытая в тени фигура опускается на колени. — Я отдаю свою силу добровольно.

— Тебе, — говорит Николетт, опускаясь на колени рядом с мужем, прежде чем они оба прижимаются друг к другу.

Их сила обрушивается на меня, и я отступаю на шаг, стиснув зубы, когда боль пронзает мой череп, глазницы пульсируют.

— Тебе, — говорит Америдия, падая передо мной на колени.

У меня вырывается тихий стон. Я не могу остановить это, потому что всего этого становится слишком много — интенсивная, нефильтрованная сила пробуждается к жизни внутри меня и горит по моим венам так же горячо, как тысяча звезд на небе. Я падаю назад, быстро моргая, когда Кристен прижимает меня к себе, мое лицо запрокинуто к потолку. Потолок из бесконечных нитей — разноцветные обрывки пересекают его и привязывают к чему-то неизвестному. Ярость, Смерть, Время, Любовь и Судьба — все они здесь, и я могу на них смотреть.

И я могу видеть их.

Пока Кристен не смотрит на меня сверху вниз, его красивое лицо загораживает их от моего взгляда. Его глаза такие голубые и свободные, что, когда я закрываю свои, я знаю, что сегодня мы победили. Возможно, это не победа королевства, но победа, которая будет отмечена на временной шкале Судьбы