Войны судьбы - Джинафер Дж. Хоффман

Хаос протягивает руку, противоположную Магии, и среди нитей возникают лучи яркого света. Они вспыхивают среди звезд подобно сигнальным столбам, отмечающим присутствие великой, непоколебимой силы.

Я делаю медленный круг, мои губы приоткрываются от шока, когда я считаю их: 15.

— Среди бесконечности возможностей есть 15 Стражей, искры Хаоса, мы пытались посадить их в клетку, приручить, но они стали слишком сильными. Мы приговорили их к их индивидуальным тюремным срокам, и хотя некоторые из них выбрали свет, некоторые остаются в темноте.

— Тьма восстанет, — обещает Магия, — и вам решать, стремитесь ли вы восстать вместе с ней или подавить ее силу.

— Кто из вас выбрал свет? — Спрашиваю я, и в висках у меня стучит, пока я пытаюсь уловить смысл в их словах, в истории.

— Пока — один. — Форма Хаоса становится все темнее. — Но выбрать свет — значит для Стражей лишиться своей силы. Могут пройти еще тысячелетия, прежде чем станет ясно, сколько человек будет сражаться с каждой стороны.

— Лишиться своей власти?

— В некоторых королевствах Стражи решили превратить свои тюрьмы в дома. Они воссоздали детей, которые у них когда-то были в царстве смертных Эаллурии, утратив для этого часть своей силы. Чем больше начинали процветать их владения, тем больше они — как Стражи — начинали исчезать из существования. В одном из таких царств жили два Стража, и они оба исчезли, передав большую часть своей силы двум сестрам. Одна из этих сестер выбрала свет. Другой еще предстоит определиться.

— Значит, сестры — они Опекуны? — Спрашиваю я.

— Они могущественны. Могущественнее, чем любые другие дети Стражей. Но они не на том же уровне, что и Стражи, нет. Они нечто большее. Намного, намного больше. Недостаточно, чтобы сравниться с нами, Богами, но достаточно, чтобы напасть на Стражей. Когда придет время, преимущество будет в количестве.

— Я выбираю между Магией и Хаосом. — Основываясь на историях, я полагала, что война была между вами двумя.

Боги снова умолкают, и я решаю, что ненавижу, когда они молчат. В безмолвии Бога существует все. Каждая возможность. Каждая унция жизни. Это ошеломляет, почти невыносимо.

— Мы не союзники, но мы едины в этом вопросе, — признает Магия. — В то время как некоторые дети Стражей выберут путь света и станут нашими инструментами против своих родителей, одного Хранителя — со всей восстановленной его или ее силой — достаточно, чтобы искалечить Хаоса и меня. Добавьте еще одного Хранителя, добавьте двух или трех, и мы можем быть убиты.

У меня перехватывает дыхание. Какой силой должны обладать Стражи, чтобы убить Бога? Какой силой должен обладать ребенок Опекуна, чтобы превзойти их по рангу?

— Итак, ты хочешь, чтобы я выбрал бой с этими всемогущими существами? — Я спрашиваю. — Если они могут убить тебя, тогда что я, как не насекомое, которое можно раздавить их пальцами? Другой вопрос, который слишком ранит мое сердце, чтобы задать его вслух, не дает мне покоя: Что случится с Зеркалом, если мы потерпим неудачу и Артос заберет у меня силу для себя?

— Ты растешь, дочь, и становишься больше, чем один Хранитель. Вас не так легко раздавить, как вы думаете, — объясняет Хаос.

Мои пальцы дрожат, и я прячу их в складках своей мантии.

— А что, если я не хочу выбирать? — Я смотрю на Богов. — Ты говоришь мне, что Стражи — зло, в любом случае, по большей части, но я их не знаю. Единственный, кого я встречал, это Артос. Насколько я знаю, вы двое можете быть проблемой. В конце концов, ты же создал Стражей.

— Мы признаем свои ошибки, — соглашается Хаос.

— И мы были унижены их величием, — говорит Магия.

Два Бога слегка поворачиваются, впервые глядя друг на друга. Ничто не ломается, когда их лица полностью поворачиваются друг к другу, и их взгляды должны встретиться. Нити, лучи света — все это взрывается вокруг нас, распадаясь на крупинки.

Пока я ни на чем не стою, я ничто в их присутствии.

— Выбирай сражаться на нашей стороне, — говорит Магия, медленно поворачиваясь ко мне. — И мы благословим вас.

Я вздергиваю подбородок.

— Мне никогда не требовалось благословение, чтобы получить то, что я хочу.

— Такое эго погубит вас, — предупреждает Хаос.

— Я тоже не боюсь умирать. — Я делаю решительный шаг им навстречу. — Я заключу с тобой сделку.

— Боги не заключают сделок, — говорят они в унисон, и мне приходится твердо стоять на ногах, чтобы их голоса не отбросили меня назад.

— Тогда что это? — Я спрашиваю у них. — Вы просите меня выбрать. Ладно, прекрасно. Тогда позволь мне сделать выбор. Ты говоришь, что один уже сражается на твоей стороне. Я встретила Стража, но не твоего воина. Вряд ли это справедливо. Позволь мне встретиться с сестрой, которая выбрала свет, а после я сделаю выбор.

— Встретиться с ней пока невозможно, — рычит Мэйхем. — В некотором смысле она родилась, ее судьба нам ясна, а Ярость божественна, но в остальном ей еще предстоит полностью посвятить себя нашему делу.

— Тогда откуда ты знаешь, что она согласится? — Я обвиняю. — Ты хочешь, чтобы я принял такое важное решение, основываясь на предположении?

— Мы знаем, — говорят они хором.

Я смеюсь над этим.

— И это у меня есть эго?

— Осторожнее, Потомок, — говорит Магия, и в их голосе слышится предупреждение. — Хотя мы выросли как Боги со времен нашей юности и импульсивности, мы не чужды любых оскорблений.

— Потомок? — Спрашиваю я.

— Так мы называем детей Стражей, тех, у кого достаточно силы, чтобы быть нашими воинами. Те, кто, в конце концов, всегда выберет свет.

Я отвожу взгляд.

— Я провела всю свою жизнь в темноте, шепчу я. — Что заставляет тебя думать, что я когда-нибудь выберу свет?

— Выбор света не означает полного избавления от тьмы, — настаивает Хаос. — Это просто означает воплощать свет и благодать даже в самые мрачные времена.

— А если я найду кайф в темноте? — Интересно, и мой безымянный палец подергивается. — В смерти?

— Должно же быть какое-то волнение от таких вещей, как тьма и смерть, когда ты должен сражаться в войне между Богами и их ошибками — Магия дышит.

— Разве это не делает меня тоже ошибкой? Если я рожден от жестокости Стражей? — Шепчу я.

— Только из-за этого вопроса, Зора Вайнер, мы верим, что ты выберешь стать Потомком. Те, кто утверждает, что тьма навеки принадлежит им, никогда бы не задали такого вопроса. Они