Войны судьбы - Джинафер Дж. Хоффман

— Передайте сообщение коммандеру Феллоузу. Отправьте людей на тропы, ведущие в Векс. Мне нужна временная шкала.

Охранник слегка кланяется, затем торопливо уходит, Каллум закрывает дверь и поворачивается к нам.

— Ты думаешь, Артос уже в пути? Спрашивает Кристен.

— Я знаю, что это так. Он нетерпеливый, дикий. Он не будет терять времени даром. — Каллум смотрит на меня. — Нам нужно делегировать полномочия. Ты должен в достаточной степени освоиться со своими новыми способностями, чтобы выстоять против Артоса.

— Это немного, но у меня есть кое-какая информация, которая может помочь тебе разобраться в своих силах, — говорит мне Кайя, указывая большим пальцем через плечо в сторону комнаты, где все оставили древние тексты о Стражах. — В основном это касается Артоса, но, возможно, лучше поняв его, вы сможете обратить внимание на его слабые стороны.

Я киваю ей.

— Хорошо. — Я вздыхаю. — Я имею в виду, это лучше, чем ничего. Я хочу быть в состоянии помочь.

— И ты это сделаешь, — обещает мне Кристен.

— Мы продолжим просматривать остальные тексты, — говорит Николетт, указывая на себя, Каллума и Америдию. — Если есть что-то, что можно найти, мы это найдем.

Я выжидающе смотрю на Кристена, но понимаю, что он смотрит на Хармони, ожидая ее совета, и я усмехаюсь про себя. После всей его суеты по поводу своей короны и своего королевства, я никогда не ожидала увидеть, как он на самом деле откажется от них ради высшего блага. Я восхищаюсь этим. Хотела бы я сказать, что смогла бы сделать то же самое, но мне слишком нравится моя корона. Может быть, это эгоистично. Ну что ж.

Хармони замечает, что Кристен пристально смотрит на нее, и слегка касается короны у себя на голове. Ее глаза горят решимостью, и я рада, что могу видеть ее такой, какая она есть. Я люблю Гретту. Я всегда буду любить. Но я скучала по Хармони, ее огню и гордости. Я бы не подумала, что тело имеет такое большое значение, но на самом деле все сводилось к тому, что жесты и манеры Хармони выглядели немного не так, как это делает тело Гретты. Теперь она предстала во всей своей красе и силе — мой друг-воин вернулся ко мне, по крайней мере, в этой малости.

— Мы собираем наших беженцев, всех, кто мог быть солдатами Королевства Эстал, и немедленно отправляем их на обучение вместе с солдатами Векса, — командует Хармони. — Даже если мы не будем спать всю ночь, мы заставим их действовать сообща. Артос может обладать силой, а его армия — мужеством, но на нашей стороне численность и стратегия. Мы знаем, что он придет, и можем использовать это в наших интересах. Она переводит взгляд с Кристен на Тейлиса. — Вы оба пойдете со мной, чтобы осмотреть Синлон.

Кристен и Талис оба склоняют головы навстречу Хармони, и мое сердце наполняется таким теплом, что я готова разрыдаться. Я расправляю плечи, когда все расходятся, Кристен быстро целует меня в макушку, прежде чем последовать за Талисом и Хармони на улицу. В тронном зале становится тихо, и я смотрю на Кайю. Она улыбается мне. Настоящей, обнажающей все зубы улыбкой.

— Я пропустила шутку? — Спрашиваю я ее.

Кайя смеется, ожидая, пока Каллум, Америдия и Николетт уйдут через холл, прежде чем она широко раскинет руки и повернется.

— Черт возьми, Зора. Я чувствую себя такой свободной.

Из меня вырывается смех, когда она хватает меня за руки и кружит.

— Кая, ты что, с ума сошла?

Она откидывает голову назад, ее темные волосы струятся по спине, а подбородок задран к потолку. Она закрывает глаза и глубоко вдыхает.

— Мне просто нужно насладиться этим. Всего на мгновение.

Я оглядываю комнату, затем, прищурившись, смотрю на трон, внутри меня оживает восторженное мурлыканье, когда я представляю себя с Кристеном на нем. Что это, должно быть, было за зрелище.

— Ты говоришь мне, — бормочу я. — Когда Артос завладел моими глазами, я подумала, что это все. По крайней мере, долгое время. Я думал, что не смогу помочь в финальном бою.

— А теперь? — спрашивает она и перестает кружиться, прислонившись к мраморной колонне. Ее грудь вздымается под корсажем, и я замечаю, насколько моложе она теперь тоже выглядит. Как будто разрыв связи с Кристен позволил ей перенестись в прошлое, в тот возраст, в котором ей суждено было быть.

— Теперь, — говорю я ей, тоже прислоняясь к колонне, — я хочу надрать задницу этому Стражу так далеко во вселенной, что Боги разнесут его на крошечные кусочки. — Я дьявольски ухмыляюсь и смотрю на нее.

— Тогда я хочу собрать эти кусочки и разбросать их повсюду, как чертово конфетти.

Кайя упирается, а я фыркаю от смеха.

— Ты говоришь подобные вещи, — говорит она мне, — и я беспокоюсь о твоем новом пороге силы, Вайнер.

Я выдыхаю и прислоняюсь головой к колонне.

— Я тоже волнуюсь.

— Правда? — Спрашивает Кайя.

— Ну, да. — Я пожимаю плечами и тереблю ткань своего халата. — А что, если я стану такой же темной, как Артос? Он стал таким, какой он есть, благодаря власти, которой когда-то обладал. Сейчас я обладаю большей частью той же самой власти. Я не думаю, что это настолько преувеличение, чтобы думать, что я мог бы стать, я не знаю, злым.

Кайя качает головой.

— У тебя нет способности быть злой, Зора. У тебя немного не в порядке с головой, — начинает она, делая паузу и бросая на меня многозначительный взгляд.

Я прищуриваюсь.

— Продолжай.

— Но, — поправляется она с улыбкой, — у тебя есть мораль.

— Немного, — говорю я.

— Достаточно, — возражает она.

Я морщусь.

— Разве тебе не нужно забрать книгу?

— Да. — Она выпрямляется, отталкиваясь от колонны. — Но я серьезно, Зора. Ты никогда не смог бы стать злым.

Мне удается слегка кивнуть.

— Спасибо.

Она кивает, и затем ее лицо снова расплывается в широкой улыбке.

— Хорошо, а теперь давайте поиграем в пятнашки. Она разворачивается и бежит к коридору. — Ты водишь!

Я спешу за ней, смеясь, когда она бежит по коридору, не обращая внимания на темноту.

— Ты, блядь, ненормальная! — Я кричу ей вслед. Странно думать, что все это время та горькая Кайя, которую я узнал, была совсем не ею. Она была прикована цепью к своему брату, и после того, как ее повесили в яме Артоса, я не могу представить, каково это — чувствовать себя так в течение многих лет. Кристен, может быть, и не был жестокоим, как Артос, но на самом деле все сводится к вопросу свободы. Я рада, что, по крайней мере,