Божье око - Энса Ридс

Я едва могла слышать ее слова. Всё внимание было сосредоточено на маленькой Мэри, которую я держала на животе. Я легонько щекотала ее крохотный животик, пощипывала пухлые щечки, а она радостно бормотала и сжимала мои пальцы своими крошечными кулачками. Нирвана сидела на краю кровати, внимательно слушая всё это безумие. Я же пыталась игнорировать происходящее. Даже если прямо сейчас планировалась моя свадьба.

— Ого, это действительно звучит как сказка, — сказала она с улыбкой. — А голубей можно будет выпустить в финале? Мы можем организовать выпуск белых голубей после церемонии. А во время церемонии можем исполнить Бетховена или любую симфонию, которую предпочитает Донна. Королевский оркестр Концертгебау6 будет рад поучаствовать в этом потрясающем мероприятии. Что касается приема, я думала о живом выступлении Бейонсе. Или, может, вы предпочтете кого-то другого исполнителя? Мы можем устроить всё над водой, так, чтобы певица выглядела как русалка или сирена, — продолжала она, объясняя всё Нирване, ведь та была единственной, кто ее слушал.

— Бейонсе?! — Нирвана вытаращила глаза и разинула рот. — Это невероятно! О боже, это просто безумие! — воскликнула она, вскакивая на ноги, словно под ней взорвалась петарда.

Я чуть не засмеялась, но вместо этого прижала маленькую Мэри ближе к себе. Она нисколько не возражала — наоборот, ее крошечные ручки обвились вокруг моей шеи, в надежде снова дотянуться до волос. Так и вышло, когда она начала тянуть за пряди, я тихо рассмеялась, позволяя ей играть с моими дредами.

Я опустила лицо ближе к ее, и наши взгляды встретились: ее серые глаза смотрели прямо в мои карие. Но эти серые глаза были совсем не такими, как у Массимилиано. Не холодными, не стальными, а самыми теплыми, самыми живыми из всех глаз, которые я когда-либо видела. Пустышка двигалась у н ее во рту, но она не отводила взгляда, будто пыталась что-то понять, прочитать меня.

Как будто она безмолвно спрашивала:

— Что-то не так?

А я мысленно ответила:

— Всё. Всё не так, маленькая Мэри.

— Может, всё наладится? — казалось, говорили ее глаза.

Я моргнула и тяжело вздохнула:

— Не думаю, что станет лучше, маленькая Мэри. Я конкретно влипла...

— Может, попросить о помощи? — будто прошептала она.

— У кого просить помощи? Нирвана не спускает с меня глаз. Говорит, что мне лучше не пытаться сбежать. Она не позволит мне повторить ее ошибки. Луан… Луан живет своей жизнью на Гавайях, развлекается с кем-то. А я… — сердце сжалось от боли. — У меня никого нет, маленькая Мэри. И никто не сможет мне помочь.

— Почему бы тогда не помочь себе самой?

Я улыбнулась.

— У тебя мудрая душа, маленькая Мэри. Думаю, однажды ты станешь такой же, как я. Ты вырастешь женщиной, которую воспитала женщина, которая, надеюсь, воспитает еще одну женщину. Сохрани свою душу чистой, маленькая Мэри.

— Ты Поэт, Ариэль. Но не всё можно превратить в поэзию, особенно людей. Думаю, моя душа не будет такой чистой, как ты надеешься.

— Знаю, вокруг тебя темные души, маленькая Мэри. Но я буду держать тебя близко. Буду держать тебя так близко к своему сердцу, чтобы ты никогда не стала одной из них. Я отдам тебе весь свет своей души. Всё, что у меня осталось.

— О, Ариэль… Это говорит твой внутренний поэт.

— Боюсь, что однажды его может не стать, маленькая Мэри. Моя поэзия — это угасающее пламя, и Массимилиано тушит его, — тяжело вздохнула я.

— Ариэль? — ее безмолвный голос тихо окликнул мою душу.

— Да? — ответила я без колебаний, чувствуя, как наша связь начинает рваться, ведь реальность снова напоминала о себе. Голоса вокруг требовали внимания, вырывая меня из этого полусна.

— Не забывай дышать…

— Ариэль? Даралис? Даралис! — раздался голос Нирваны. Я моргнула и тихо замычала в ответ, нехотя разрывая связь с маленькой Мэри, поднимая на нее глаза. Нирвана протягивала мне телефон, и все в комнате смотрели на меня.

— Это Массимилиано, — сказала она, забирая Мэри у меня из рук, чтобы я могла сосредоточиться на звонке.

— Поэт, — его голос донесся до меня, как только я поднесла телефон к уху.

Я прочистила горло, выпрямилась, тяжело вздохнув.

— Массимилиано, я сейчас с организатором. Они как раз презентуют свои идеи.

— Она лучшая в мире, — уверенно заявил он. Я лишь кивнула, понимая, что Массимилиано, конечно, нашел такого организатора, которому могло прийти в голову предложить пригласить Бейонсе выступить на нашей свадьбе.

— Да, я уже поняла, — отозвалась я, рассматривая доски с эскизами и списками.

Всё выглядело безумно красиво — и безумно дорого. Эти идеи явно обошлись бы в миллионы.

— Нирвана сказала Сальваторе, что ты не слишком довольна происходящим. Это она и попросила меня тебе позвонить.

Я закатила глаза.

— Ну знаешь, я всего-то три часа назад узнала, что, оказывается, мне предстоит планировать свадьбу, — колко ответила я.

Больше всего хотелось спросить: «Чего ты вообще ожидал?»

— Ты даже не спросил моего согласия, — добавила я. Дело было даже не в том, что я бы наверняка отказала. Просто он мог бы хотя бы проявить уважение, соблюсти элементарное приличие и сначала сделать предложение как полагается. Пусть даже мой ответ ничего бы для него не значил.

Я всегда мечтала о любви. О той, что затмевает собой всё. Представляла, как однажды меня полюбит сильный, решительный мужчина. С татуировками на крепком теле, с серьезным взглядом, и с улыбкой, предназначенной только для меня. В моих фантазиях его голос был низким и хрипловатым, словно шепот ночного ветра. Он был выше меня, такой, что, обнимая, полностью укрывал от всего мира. И в эти моменты всё вокруг исчезало. Становились неважным люди, время — оставались только мы.

В своих мечтах я видела его курящим сигарету, с бутылкой пива в руке, расслабленным, но полным внутренней силы. А каждый раз проходя мимо, шлепал меня по попке, а затем притягивал к себе и заставлял замереть в его поцелуе — страстном, пьянящем, таком, от которого сердце замирало, а дыхание сбивалось. Когда он полюбит меня настолько, что захочет провести со мной всю жизнь, — всё будет просто.

Без лишней показухи он встанет на одно колено, посмотрит мне в глаза и скажет, что я — единственная, кто завоевал его сердце, единственная, ради кого он улыбается. Это случится не в зале, усыпанном лепестками роз. Всё произойдет в домашней обстановке, возможно даже на кухне. На столе останутся тарелки с остатками спагетти и фрикаделек, и в воздухе будет витать аромат вкусной