В Рождество звезды светят ярче - Софи Жомен

– Знаю, без обращения к этому жмоту Франку Дюмону не обойтись!

Как всякий бухгалтер, достойный этого имени, тот проявляет крайнюю прижимистость, как только речь заходит о лишнем евро. Неудивительно, что «Феерии» – время, когда он испытывает острую тревогу, мучается бессонницей и болями в желудке, даже если накануне выдался очень прибыльный денек. Просить у него дополнительных денег равносильно попытке покорить Эверест в шлепанцах.

Агата разглаживает юбку, надевает дежурную улыбку и стучится в дверь Дюмона.

Внешностью Франк Дюмон выламывается из стереотипа своей касты: он высокий брюнет, бородач сорока лет, спортивный, улыбчивый, попросту симпатичный. Сегодня, к примеру, желая соответствовать рождественской атмосфере, он нацепил красный галстук со снежинками, любого заставляющий ему симпатизировать. Но стоит Агате объяснить цель своего прихода, он по-бухгалтерски деревенеет и уже готов соперничать садизмом с палачом инквизиции.

– Агата, мы вместе составили бюджет, утвержденный правлением. О том, чтобы его пересмотреть, не может быть речи.

– Речь всего-то о дополнительных пакетиках конфет, Франк.

– Сначала конфеты, а дальше пошло-поехало! Знаю я, что будет потом: порванное кресло, украденные елочные игрушки… Если пойти по этому пути, то не будет конца. Пусть даст свое согласие господин Артман, а я пока что отвечаю отказом. Дети обойдутся без сладостей, то-то порадуются их дантисты!

До чего невыносимый тип! Послушать его, Агата должна просить дополнительные средства у самого Александра Артмана. Гениально…

Напрасно она надеялась не встречаться с гендиректором до конца дня.

На часах 14:45, есть еще немного времени, прежде чем явятся Николя Клаус и месье Скрудж. Она выбегает из кабинета Франка Дюмона, ворча про себя, что тому стоило бы засунуть кое-куда швабру, и поднимается в логово патрона.

Дверь в кабинет Жанин приоткрыта. Агата замедляет шаг. В щелку видна сидящая в кресле Жанин, к ней наклоняется небрежно присевший на стол Максимилиан.

– О! – Агата удивленно останавливается.

Электротехник сдобрил свои густые седые волосы гелем, смеющиеся глаза с разбегающимися в разные стороны морщинками делают этого немолодого мужчину ужасно привлекательным. Только сейчас ей бросилось в глаза поразительное сходство Максимилиана с Шоном Коннери.

Агата ласково улыбается. Жанин и ухажер, говорящий ей комплименты, не знают, что она стоит за дверью. Разрумянившаяся Жанин внимает разглагольствованиям кавалера, разыгрывая невинность. Странно, как Агата умудрялась не замечать, что творится у нее под самым носом! Но это ничего, ей так приятно на них смотреть!

Она уже близка к слезам умиления. Сейчас, когда каждая минута на вес золота, в обществе с беспорядочными связями, где царит тем не менее страх одиночества, заставляющий каждого, только что оставшегося без партнера, торопливо регистрироваться на сайте знакомств, Агату трогает картина этих двух голубков, словно сошедших с иллюстрации Раймона Пейне[10]. Ей трудно не задуматься при этом о своей собственной личной жизни, однообразно-плоской, как голландский пейзаж…

Она настолько занята работой, родителями и в первую очередь Хлоей, что уже забыла, когда последний раз вспоминала о себе самой, когда позволяла себе простенький флирт. Когда последний раз обнимала мужчину…

– Между прочим, – воркует Максимилиан голосом, похожим на пение мандолины, – у меня есть два билетика в театр. После спектакля я бы сводил вас в отличный ресторан морепродуктов, а оттуда…

– Входите, Агата! – зовет вдруг Жанин.

Той стыдно, что ее застали за подглядыванием. Она неловко протискивается в приоткрытую дверь.

– Я не помешала?

– Ни в коем случае! – уверяет ее Жанин. Максимилиан выпрямляется с таким видом, словно он тоже заглянул сюда только секунду назад. – Чем я могу вам помочь?

– Я к господину Артману, он свободен?

– Нет, Александр пока отсутствует, не знаю, будет ли он сегодня. Представьте, он потерял ключи от машины!

Агата Мурано застывает с разинутым ртом, схватившись за горло.

– Что-то не так? – пугается Жанин.

– Простите, вы сказали, что он потерял ключи от машины, я не ослышалась?

– Так и есть, – подтверждает помощница гендиректора, – он уронил их в сточную решетку, когда подошел к машине. Других ключей у него нет, пришлось вызывать автодилера, но пока не будет готов дубликат, он не сможет… Куда вы, Агата?

Та, бормоча слова извинения, выбегает из кабинета, чтобы не показывать свое смятение.

Нажимая на кнопку вызова лифта, она думает: «Значит, так: вчера днем я притворилась, что загадываю желание, гладя по голове кота, и вот сегодня Александр Артман пропускает работу, потому что уронил ключи от машины в сточный колодец?»

Ошеломительное совпадение, придется обсудить это с Николя Клаусом и все прояснить.

Мелодичный звонок, двери лифта раздвигаются. Через считанные секунды Агата уже стоит перед домиком Рождественского Деда, набитого жаждущей сказок и сладостей детворой. Она минует скопление белокурых головок и вырастает перед Николя.

– Месье Клаус, нам надо потолковать.

Рождественский Дед, не переставая улыбаться, указывает на столпотворение у нее за спиной.

– Я только что пришел, они так меня заждались, мадемуазель Агата…

– Очень вас прошу, мне нужно не больше двух минут!

Николя со вздохом встает с котом на руках и обращается к детям:

– Дорогие мои малыши, я забыл угостить месье Скруджа самым любимым его кормом. Голодный месье Скрудж становится очень ворчлив. Пойду его накормлю, сосчитайте до ста двадцати – и я вернусь! Считайте медленно, вслух, чтобы мне было хорошо вас слышно.

Агата покорена. Ни один ребенок не протестует, никому не приходит в голову заныть. Наоборот, все послушно начинают хором считать:

– Раз… Два… Три…

Николя, месье Скрудж и Агата садятся неподалеку от пестрого домика.

– Мое желание сбылось.

– Вас это удивляет? – спрашивает актер с добродушной улыбкой.

– Конечно, ведь желания сбываются только в детских сказках!

– Вы так думаете?

– Я в этом уверена.

Он улыбается до ушей.

– Тогда зачем вам это со мной обсуждать, мадемуазель Агата? Не переживайте, скажите себе, что это простое совпадение.

Агата не знает, что ответить. Так, конечно, удобнее и куда разумнее, и все же…

– Пятьдесят восемь… Пятьдесят девять… – скандирует позади них детский хор.

– Вы же не говорили о моем желании Александру Артману?

Актер выглядит удивленным.

– С чего бы это? Я не слышал вашего желания, вы загадали его мысленно.

Действительно… Агата не помнит, когда последний раз так волновалась, так недоумевала. Она смотрит на месье Скруджа, кот закрывает глаза, совершенно безразличный к происходящему. Как этот кот способен исполнять чьи-то желания? Быть такого не может!

– Хотите знать правду, мадемуазель Агата? – спрашивает ее Николя.

– Да, пожалуйста! – просит она голосом, полным иррациональной надежды.

Какую такую истину может он ей раскрыть?

Актер смотрит на нее с улыбкой, его голубые глаза горят несравненно ярче, чем раньше.

– Месье Скрудж – самый настоящий кот-джинн.

– Семьдесят один… Семьдесят два…

Агата вздыхает. Что ответить