Летний сад - Полина Саймонс

– Папа?

– Вставай, Энт.

Энтони задрожал всем телом:

– О боже… снова галлюцинации. Пожалуйста, уходи. Я знаю, что это не ты. Боже, да что со мной происходит?

– Это не галлюцинация. Вставай.

Александр тоже дрожал. Ноги Энтони были скованы, его уцелевшая рука привязана к кольцу в стене. Александр перерезал веревку, и Энтони, лежа на боку, протянул руку и коснулся его совершенно реального лица. И застонал.

– О боже… нет, папа… Нет. Ты не понимаешь. Тебе надо поскорее убираться отсюда.

– Я понимаю, и мы уйдем вместе.

Александр пытался снять железные цепи с его ног. Ничего не получалось. Он повернулся к голове Энтони, наклонился к нему; он обнял сына, оставляя на нем кровавые следы.

– Я не могу двигаться, – сказал Энтони. – Ты же видишь, что они сделали со мной.

Что бы сказала сейчас Таня?

– Энтони, Энтони… – шептал Александр, прижимаясь лицом к голове сына, поднимая его с соломы, усаживая. – Ты ведь слышишь меня, сынок? Ты моя жизнь, ты – жизнь твоей матери. Ты всегда будешь для меня трехлетним малышом, играющим во дворе, обрезающим волосы, чтобы походить на меня, и ходившим, как я, и говорившим, как я, и сидевшим на моих коленях, и приносившим мне божьих коровок, дарящим мне радость и заставлявшим меня жить. Вот что я вижу, когда смотрю на тебя. Помнишь, как мы вместе рыбачили, Энт? Когда ты был малышом? Ты не представлял, какое счастье ты мне даришь. Ты всю твою жизнь заставлял меня гордиться. А теперь идем, малыш. Ты должен встать и пойти со мной. Увидишь, ты не подведешь – только не ты. И все будет в порядке, просто вставай, сынок. Давай же, встань, Энтони.

Энтони не шевелился.

Он смотрел на отца, его измученные глаза наполняли непонимание, растерянность, боль, а потом он отвернулся.

– Моя мать не сможет увидеть меня таким, – прошептал он.

– Твоя мать, – возразил Александр, – видела меня таким же в Заксенхаузене. Твоя мать заворачивала тело своей сестры в простыню и хоронила ее, выкопав голыми руками яму в снегу и льду. С твоей матерью все будет в порядке, обещаю. А теперь вставай. – Александр поцеловал Энта. – Ни о чем не тревожься, просто встань. – Энтони так и не сдвинулся с места, и Александр сказал: – Знаешь, кто еще пришел сюда за тобой? Том Рихтер.

Теперь Энтони повернул голову. В его глазах на мгновение вспыхнули сожаление и восторг, но также и что-то еще…

Александр, не имея времени разбираться во всем, кивнул:

– Да, именно так. Том Рихтер. Он впервые в джунглях после шестьдесят второго года, но он здесь – пришел за тобой. И Элкинс здесь. И Чарли Мерсер. И Ха Сай. И Тоджо, который готов нести тебя на своей спине.

Энтони что-то прошептал.

– Сынок, я не слышу. – Александр наклонился ниже.

Не говоря больше ничего, Энтони выхватил из кобуры Александра «ругер» и, даже не двинув плечом или ногами, не выпрямив накренившееся тело, одной рукой взвел курок, прицелился и дважды выстрелил куда-то за спину отца. У двери бамбуковой клетки раздался шум упавшего тела. Александр обернулся.

– Там и другие есть, – прохрипел Энтони, возвращая пистолет. – Мне тоже нужно оружие. Я могу стрелять с бедра и сам перезаряжать. Одной рукой.

– Как насчет М-шестьдесят с лентой в сотню зарядов? – беспечно спросил Александр, снова усаживая Энтони.

– Блестяще. – Энтони почти улыбался.

Вернулся Ха Сай, ногой отпихнул с дороги мертвого охранника. За ним появились Элкинс и Мерсер.

– О боже, Энт! – воскликнул Элкинс и отвернулся. – Ужас, что эти уроды с тобой сотворили…

Пришел Тоджо. Пленных американцев вывели наверх, они уже шли по тропе. Александр попросил Ха Сая разобраться с ножными кандалами. Ха Сай тут же нашел ключ на одном из колец стража и освободил Энтони.

– Элкинс, повернись ко мне, – сказал Энтони, пытаясь встать. – Какого черта ты здесь делаешь, приятель? Мерсер Майер, это ты?

Он всех узнал! Мерсер Майер был писателем, автором детских книг. Энтони был прав, Мерсер действительно немного походил на одного из его героев, Малыша Гриттера, – такой же коренастый, широкоплечий, упрямый.

Мерсер не мог смотреть на Энтони.

– Да, это я, капитан, – ответил он, и из его глаз текли слезы.

С их помощью Энтони встал, оперся о стену. Его с двух сторон поддерживали Александр и Ха Сай. Александр видел, что Элкинс и Мерсер были слишком потрясены видом израненного Энтони, им трудно было делать то, что нужно.

– Солдаты, вперед! – приказал он. – Головы выше! Мы нашли его.

– Точно, – согласился Энтони. – Взбодритесь, черт побери. И кто-нибудь, дайте мне нормальные штаны, чтобы мне не пришлось идти в этой дьявольской пижаме.

У Александра в рюкзаке имелись запасные военные штаны. У Тоджо нашелся военный жилет, и он тут же принялся стаскивать свои ботинки, а Александр снял с Энтони тюремные штаны военнопленных. Но сначала Ха Сай как следует перебинтовал обрубок руки Энтони и соорудил поддерживающую повязку.

Энтони стоял у стены голый, медленно моргал, оглядываясь.

– Тоджо, приятель, – сказал он, – спасибо за ботинки, но что ты сам наденешь? Папа… о боже, папа, что с твоей ногой? – Ноги Энтони подогнулись. – Ты…

– Об этом сейчас не думай, – ответил Александр, надевая на сына жилет. – Все будет в порядке.

Он поддерживал сына, пока Мерсер и Элкинс натягивали штаны и ботинки на распухшие, непослушные ноги Энтони. Энтони стонал, он соскальзывал вниз. Ха Сай держал его, и Александр его держал, и пятеро взрослых мужчин наконец подняли его сына, своего командира.

– Болит, друг? – шепотом спросил Элкинс.

– Я ничего не чувствую, – глухим голосом ответил Энтони.

Он стоял прямо, но не сам. Ха Сай сказал, что ему хотелось бы иметь укол амфетамина. Но вместо того они дали Энтони немного хлеба, воды, открыли паек, заставили его съесть немного арахисового масла и крекеров. Он апатично жевал, пил, пошатываясь.

– Что? Что? Что тебе нужно, сынок? – то и дело спрашивал Александр.

Единственная рука Энтони легла на плечо отца.

– Сигарету, черт побери.

– Боже, да ты как я! Давай выберемся отсюда, тогда и сможем закурить.

Спокойный голос Ха Сая твердил, что им нужно спешить, спешить. Но прежде чем они ушли, Энтони приказал Элкинсу и Мерсеру установить взрывчатку в главном туннеле, что вел к спальням стражей, и поставить их в шахматном порядке; когда они нарвутся на ту или другую мину, всю эту подземную систему разнесет, словно сама земля раскрыла свою зубастую пасть. Они установили мины, натянули растяжки во всех направлениях. Энтони велел, чтобы перед минами поставили еще и дымные гранаты («Чтобы они