Измена. Верну тебя, жена - Ира Орлова

После первых двух звонков он начал писать длинные сообщения, что мигают в уведомлениях, как сигналы бедствия. Пару раз я открывала их, не удержавшись: «Прости, я был пьян», «Давай поговорим, ради Макса», «Ты же знаешь, я тебя люблю».

Каждое слово, как соль на рану, и я перестала читать, перестала открывать. Зачем рвать себе душу? Зачем трепать нервы, что и так звенят, как струны, готовые лопнуть? Удаляю уведомления, не глядя, и ставлю телефон на беззвучный. Нет желания. Он предал меня, и я не дам ему вползти в мое сердце обратно.

Днём я ухожу в мастерскую, в свой маленький мир, где пахнет эфирными маслами. Здесь я могу дышать, забыть о своих проблемах. Сижу за столом, окружённая флаконами, пипетками, записными книжками. Пальцы двигаются сами, капают масла — сандал, пачули, чуть-чуть иланг-иланга, — и я создаю новый аромат, тяжёлый, с горчинкой, как моя злость.

Назову его «Пепел», потому что это всё, что осталось от той Ани, что любила его. Я вдыхаю, закрываю глаза, и на секунду забываю о ящике, о сообщениях, о боли. Здесь я живая, сильная…

Вечером забираю Макса из школы, он болтает про уроки, про нового друга, и я улыбаюсь, глажу его по волосам, но в груди холод. Он не спрашивает про отца, пока. Но скоро мне придется рассказать ему правду и я морально к этому готовлюсь.

Следующее утро начинается с кофе, горького, как мои мысли. Макс уже в школе, дом пуст. Сегодня важный день: встреча со Светланой, чтобы обсудить иск, и потом — к нему, в его офис, чтобы бросить ему в лицо правду: я начинаю развод.

В ванной собираюсь тщательно, как на войну. Никаких свитеров и джинсов. Я выбираю строгий чёрный костюм, с приталенным пиджаком и узкими брюками. Волосы закручиваю в тугой пучок, ни одной лишней пряди.

Макияж — нюдовый, дневной: лёгкий тон, тушь, бледно-розовая помада, ничего кричащего, но глаза горят в решительности. Обуваю туфли на шпильках и смотрю в зеркало. В отражении не та Аня, что плакала на плече у Ольги. Это стерва, что идёт забирать своё. Беру сумку, документы, ключи и выхожу, холодный воздух щиплет лицо, но я не чувствую — внутри огонь.

Светлана сидит за столом в своем офиисе, в строгом сером костюме, тёмные волосы в пучке, как всегда, глаза цепкие, как у ястреба.

— Анна, присаживайтесь, — говорит она деловым тоном. — Иск готов, вот черновик. Расторжение брака, раздел имущества, алименты на Максима — четверть дохода, но я добавила пункт о повышенных расходах на ребёнка, можем выжать больше. Обеспечительные меры тоже запросили, чтобы он не вывел активы. Прочитайте, подпишите, если всё устраивает.

Листаю, вчитываюсь, пальцы чуть дрожат, но я держу себя в руках.

— А если он начнёт прятать деньги? — спрашиваю с беспокойством. — Я не нашла ничего подозрительного, но один ящик в столе заперт. Не открыла.

Светлана хмыкает, уголок губ дёргается:

— Если запер — там что-то есть. Не ломайте, это улика против вас. Я запросила выписки из ЕГРЮЛ, проверю его счета. Если он уже переводил деньги, найдём. Сегодня уведомите его о разводе — лично, чтобы не отвертелся. Но без эмоций, Анна. Иначе они могут сыграть против вас. Просто скажите: «Я подаю на развод, ознакомься с документами.» Ясно?

— Ясно, — киваю в ответ.

Более не задерживаюсь и еду в офис Артёма. Стеклянные двери, ресепшн, за которым сидит секретарша — молоденькая, с яркой помадой, смотрит на меня с лёгким удивлением.

— Здравствуйте, я к Артёму, — произношу холодно.

Она моргает, тушуется:

— Э-э, он сейчас занят, деловая встреча, очень важная. Подождите, пожалуйста, минутку.

Я киваю, сажусь в кресло у ресепшн, сумка на коленях, пальцы сжимают ремень. Жду, нервы звенят, но я держу лицо — холодное, непроницаемое.

Через несколько минут дверь его кабинета открывается, и выходит женщина — высокая брюнетка, лет тридцати, в тёмном пиджаке и белой блузке, что чуть помята. Её щёки раскраснелись, она поправляет воротник, волосы, чуть тронутые помадой губы кривятся в лёгкой улыбке.

Я смотрю на неё — и сердце замирает. Это она. Та девочка с фото у Елены Павловны, с длинными косами, только теперь без кос, с гладкой укладкой, но те же скулы, тот же взгляд.

И интуиция начинает просто вопить: «Это она другая»! Его «наваждение».

Желудок сжимается, злость бьёт в виски, но я сижу, не двигаюсь, дышу ровно. Без. Эмоций.

Секретарша кивает мне:

— Теперь можно, проходите.

Иду к его кабинету, не глядя на брюнетку, что проходит мимо, оставляя за собой шлейф сладких духов. Тех самых… Я их не с чем не спутаю. Сомнений больше нет. Это она.

Пишет мне, врет, что ничего не было, а сам до сих пор с ней. Вместо работы развлекается!

Дверь открываю резко, Артём сидит за столом, растрёпанный, рубашка расстёгнута на верхнюю пуговицу, глаза красные, как будто не спал. Он поднимает взгляд, и его брови ползут вверх от удивления.

— Аня? — выдыхает он, встаёт, делает шаг ко мне, но я поднимаю руку, останавливаю.

— Я по делу. Вот документы на развод. Ознакомься, — чеканю зло, бросая папку на стол перед ним.

А сама даже смотреть на него не могу. Противно. Больно. Но нужно вырвать его окончательно из своей жизни, без анестезии. Раз и навсегда.

Глава 24

Артём устало вздыхает, берет документы в руки. Я же прохожу к длинному столу, сажусь в кресло напротив, на самый конец, как будто между нами — пропасть. Или я боюсь… обжечься и сгореть до тла. Сумка на коленях, пальцы сжимают ремень. Он смотрит на меня, долго, тяжело, потом тянется к телефону на столе, нажимает кнопку.

— Лена, принеси два кофе, — говорит он секретарше, голос ровный, но какой-то усталый. — Один без сахара.

Дверь открывается и его секретарша ставит кофе перед нами, бросает на меня быстрый взгляд, любопытный, но тут же уходит, дверь тихо щёлкает.

Я беру чашку, делаю глоток — кофе крепкий, без сахара, как я люблю, и это бесит ещё больше. Он помнит, какой я пью кофе, но не помнил, что у него есть жена, пока шатался с этой брюнеткой, что только что вышла из его кабинета, бесстыдно поправляя блузку, с раскрасневшимися щеками и растрепанными волосами.

Сучка…