Измена. Верну тебя, жена - Ира Орлова

Артём берёт документы, что я бросила на стол — копию иска, подготовленного Светланой, — и начинает читать, медленно, хмурясь, пальцы переворачивают страницы с шорохом.

Я терпеливо жду, еле пью этот проклятый кофе, что комом встает каждым глотком. Мысли крутятся, как в центрифуге: эта женщина, её помятая блузка, её нахальная улыбка, его красные глаза… Они были вместе? Вот сейчас несколько минут назад, он ласкал ее на этом столе? Это отвратительно…

Задерживаю дыхание… кофе сейчас носом пойдет…

Громов дочитывает, откладывает бумаги, устало откидывается на спинку кресла, кожа снова скрипит. Прям как мои зубы… Смотрит на меня, долго, изучающе, как будто видит впервые, и говорит тихо:

— Ты красивая сегодня, Нют.

Я хмыкаю, уголок губ дёргается, но не в улыбке — в презрении.

— Я всегда красивая, — отвечаю дерзко. И хочется добавить, что тебе этого оказалось недостаточно, козел! Но я безмолвно стискиваю зубы и растягиваю губы в улыбке.

Его бровь приподнимается, удивление мелькает в глазах, но он молчит, только качает головой, как будто не узнаёт меня. И правильно — той Ани больше нет.

Он вздыхает, трёт лицо руками, устало, измотанно, как человек, что сдался:

— Если ты точно всё для себя решила, Аня, то не нужно никаких судов. Я не хочу с тобой воевать. Отдам всё, что ты хочешь — дом, лофт, квартиру для Макса, твою мастерскую, вторую машину. Всё твоё. Кроме бизнеса. Это моё детище, ты в нём ничего не понимаешь, и он мне нужен. Я обещаю хорошие алименты, больше, чем четверть, чтобы вам хватало на всё. Не хочу конфликтовать из-за денег. По закону тебе и так достанется меньше, чем я готов отдать, — я не хочу обделять ни тебя, ни сына.

Я смотрю на него, глаза сужаются, броня в груди звенит, как сталь. Его слова звучат щедро, почти благородно, но я не верю ни единому. Он хочет откупиться, чтобы я не копала, не лезла в его счета, в тот ящик, в его тайны. Он боится, что Светлана найдёт, как он прятал деньги, как тратил их на эту лощеную козу, что вышла из его кабинета, поправляя пиджак.

Я ставлю чашку на стол, фарфор звякает, и молчу, пусть думает, что я обдумываю. Но внутри, я знаю, что соглашусь.

— Аня, я серьёзно. Не хочу судов, не хочу грязи. Скажи, что ты хочешь, и я сделаю. Ради Макса. Ради… нас.

Я хмыкаю, губы кривятся в усмешке.

— Нас больше нет, Громов, —холодностью голоса можно воздух резать. — Ты сам это убил. Помнишь? «Наваждение», да? Это она только что вышла из твоего кабинета, поправляя пиджак?

Его глаза расширяются, на секунду он теряется, но тут же берёт себя в руки, лицо каменеет, и он качает головой, как будто я сказала глупость.

Но я его как облупленного знаю, попала не в бровь, а в глаз. В яблочко!

— Ты не понимаешь, о чём говоришь, — отвечает он. — Я не хочу ссориться. Хочешь развод — будет развод. Но давай без войны. Я не тот, за кого ты меня принимаешь.

Я наклоняюсь чуть ближе, локти на столе, взгляд впивается в него, как лезвие.

— А я не та, за кого ты меня принимал, — чеканю в ответ. . — Ты думал, я буду плакать и прощу? Нет, Артём. Я жду развода и как получу его, наши дороги разойдутся.

Он смотрит на меня, долго, изучающе, как будто видит впервые. Его бровь приподнимается, как будто он оценивает противника, которого недооценил. Я откидываюсь в кресле, скрещиваю руки и продолжаю, с нарочитой неохотой, как будто делаю ему одолжение:

— Хорошо. Без судов, если ты правда отдашь, что обещал. Дом, лофт, квартиру для Макса, мастерскую, машину. Алименты — щедрые, как сказал. Но не думай, что я поверю тебе на слово. Мой адвокат все оформит.

Артем кивает, его лицо не выдаёт эмоций, только усталость, что тянет уголки губ вниз.

— Договорились, —отвечает совершенно ровным голосом. — Я не обману.

Я встаю, беру сумку, поправляю пиджак, движения резкие, точные.

— Посмотрим, — бросаю я холодно. — Мой адвокат свяжется с тобой.

Разворачиваюсь, шпильки стучат по полу, как выстрелы - “цок цок”, и иду к двери. Чувствую его взгляд, он жжет между лопаток. Тяжёлый, заинтересованный, как будто он смотрит на незнакомку, что заменила его жену.

Выкуси, Громов.

Не оборачиваюсь, не даю ему этой слабости. То, что я увидела сегодня только в лишний раз убедило меня в верности моего решения.

Глава 25

Я выхожу из здания, стараясь дышать ровно. Воздух прохладный, сырой. Вдыхаю полной грудью. Это как глоток свободы, хоть и притворный. Мне удаётся держать лицо, даже когда внутри всё дрожит. Оставаться сильной и делать вид, что ты сильная — это, как оказалось, вообще не одно и то же. Я пока умею только второе.

Нажимаю кнопку брелка — машина отзывается коротким писком. Осталось только дойти до неё и уехать. Просто шаг за шагом. Уже почти...

Слышу стук каблуков. Чужих. Резкий, нарочито звонкий, как выстрел по мостовой. Меня передёргивает. Не сразу, но поворачиваю голову — и, конечно. Стоит. Та самая.

Сучка с алой помадой на пухлых губах и слишком откровенной блузке с расстёгнутыми двумя верхними пуговицами. Та, что вышла из кабинета Артёма за секунду до того, как я туда вошла. И та, кого я видела на фотографиях в доме свекров. Подруга, дней его суровых, шальной молодости.

— Он всегда меня любил, как видишь, — произносит она с насмешливой улыбкой, переводя взгляд с моих глаз на мои туфли. Что она там углядела? Ненормальная.

Я молчу. Внутри поднимается волна — мерзкая, горькая, тошнотворная. Я жду, пока она заговорит ещё. Потому что знаю — заговорит. Не просто так она тут отиралась, ждала меня, дрянь.

— И сейчас он меня выбрал, он всегда меня выбирает, несмотря на то что ты ему родила сына. Ему этого недостаточно, милочка, — продолжает она, упиваясь собственной победой.

Милочка. Отлично. Прямо как в дешёвом сериале. Я не двигаюсь, только смотрю на неё. Ни тени растерянности, ни слез и всхлипов жалкой преданной жены. А ведь именно этого она ждет. Но внутри — всё кипит, пульс в