Мёртвые девочки никогда не проболтаются - С. Дж. Сильвис

— Тебе нравится, да? Знать, что я представлял твою упругую задницу, когда сжимал себя в душе? Что воображал, как трахаю твой жадный ротик?

— Прекрати, — выдохнула она, сжимаясь вокруг пальца, как удав.

— Как я могу, если знаю, как тебе это нравится?

И тогда ее тело затряслось в оргазме, а ее внутренности сжали мои пальцы так сильно, что мне пришлось кусать губу, чтобы не вонзить зубы в ее кожу. Она моя. Я никогда не перестану хотеть ее.

— Прими это, детка, — прошептал я, притягивая ее губы к своим. Ее поцелуй был яростным, и хоть он длился секунды, я знал — прошлое на мгновение исчезло. Она целовала меня как раньше, отдавая всю страсть. Она отдавала мне все, а я, черт возьми, позволил этому уйти.

Когда она отстранилась, я медленно вынул пальцы, не в силах отвлечься от того, как мой член пульсирует в брюках, умоляя о ее прикосновении. Я ненавидел себя за то, что пытался заткнуть память о ней другими девчонками в школе. Презирал. Но больше всего — за то, что даже с ними представлял ее.

— Я сломан с той ночи, — сказал я, стоя с опущенными руками, пока она поднимала юбку по дрожащим ногам, и теплый воздух прошелся между нами.

Она громка сглотнула, и я понял — момент безвозвратно утерян.

— Думаешь, только тебя покалечили? — Ледяной тон вернулся, мгновенно охлаждая мою горячую кровь. Я отступил, сжав кулаки, едва замечая, как её сладкая влага блестит на моём пальце. Так хотелось лизнуть, но сейчас это казалось неуместным. Все снова перевернулось — мы вернулись к нашей игре из ненависти и любви.

— Меня предал единственный человек, которому я доверяла, на меня напали, увезли из единственного места, где я когда — либо был счастлива, и бросили в психиатрическую лечебницу — Джорни шагнула вперёд, и при переходе красного индикатора в зелёный я наконец разглядел её лицо. Блеск глаз затягивал меня, как водоворот. Я тонул. Буквально чертовски тонул. — И даже не заставляй меня рассказывать, через что мне пришлось пройти, чтобы выбраться оттуда.

Она намеренно толкнула меня плечом, проходя мимо. Я развернулся, чтобы последовать за ней, не зная, что вообще можно сказать, чтобы склеить осколки между нами.

— Джорн…

Она резко обернулась в полуоткрытой двери, залив светом комнату, где мы только что потеряли всё. Сломанная, измученная девушка передо мной — будто нож в сердце. Щёки ещё пылали от только что пережитого оргазма, но глаза потухли, полные печали... и, возможно, страха.

Джорни была потеряна и сбита с толку. И я был виноват в этом наполовину.

— Джорни? Где ты?

Она резко отпрянула, и я едва успел перехватить дверь, прежде чем она захлопнулась за ней. Выйдя в коридор, я остановился за углом, увидев её с Джеммой.

— Я не понимаю, что это было. Со мной такого никогда не случалось.

— Это была паническая атака, — Джемма погладила её по рукам. Блузка Джорни оставалась расстёгнутой, а мой взгляд поймал Брентли, стоявшего сзади с Исайей. Он поднял брови, закатил глаза — ему было ясно, чем мы занимались последние десять минут.

Брентли не верил в любовь. Вряд ли когда — нибудь поверит. И я завидовал ему. Не найдя любви, можно избежать той всесокрушающей боли, когда теряешь её. Именно это я и чувствовал сейчас, глядя на сломанную девушку, которая когда — то сияла от счастья в нашем с ней маленьком мире.

Я скрестил руки на груди, когда из лестницы в общежитии появился Тобиас. Минуя сестру, он схватил Джорни за руки, осматривая, будто она ранена.

— Что случилось? Джемма написала, что тебя трясет. Это та девчонка, Обри?

Тобиас всё ещё осматривал её, а я стиснул зубы так, будто между ними был наждак. Обри? С этой сучкой я ещё разберусь.

— Не знаю. Кто — то дёрнул за рукав, и я сразу вспомнила, как Барри подкрадывался сзади...

Наша группа замерла между лестницей и коридором, ведущим к классам. Узкий проход уже заполняли студенты из столовой — делали вид, что не пялятся, но было очевидно: их распирало от любопытства к Бунтарям. Раньше наше элитарное братство ловило такие взгляды, как голодные волки, но сейчас, когда вокруг творилась настоящая херня, это лишь бесило.

— Господи, — пробормотал Тобиас, не прекращая осмотр.

В конце коридора застыла тень. Толпа редела, расходясь по классам — значит, и нам пора. От одной мысли, что Джорни уйдёт с Тобиасом, а я не увижу её до вечера, в висках застучало. Совпадение ли, что у нас нет общих уроков? Но адреналин в крови был не из — за этого. Фигура вдали заставила мои мышцы напрячься. Я не сводил с него глаз, пока его взгляд не переключился с Джорни и Тобиаса... на меня.

Чего уставился, Бэйн?

Бровь дёрнулась, когда я так резко затянул галстук, что чуть не перекрыл себе дыхание. Бэйн и не думал уходить. Его лицо оставалось каменным, но мне показалось, будто он моргнул.

— Почему у тебя шея красная? — Переведя взгляд с Бэйна, я опустил глаза на шею Джорни. Розовые пятна расходились по груди, поднимаясь к длинной красной полосе на шее. Я сунул свободную руку в карман — точно помнил, как провел пальцем по этой линии, скользнул ниже, под блузку...

— Ой, эм... — её голос дрогнул, теряя прежнюю уверенность. Я же сохранял ледяное спокойствие под взглядом Тобиаса.

— Ну конечно, ты не могла удержаться, да?

Сердце колотилось так, что, казалось, вырвется наружу. Я встретил его взгляд, пытаясь не усугублять ситуацию.

— Тобиас, — Джорни дёрнула его за рукав. Меня передёрнуло от желания оттащить её от него. Возьми себя в руки, чёрт возьми.

Моя собственническая натура хотела ударить его рукой, которая всё ещё пахла ею, по его грёбаной роже и заявить всем, что она моя, но я знал, что в этой школе происходит нечто большее, чем моя ревность к Тобиасу и его внезапная защита Джорни. Его не было здесь, когда на Джорни напали. Как бы ни бесила его близость с ней — он не представлял угрозы.

— Пошли в класс, — она потянула его за собой.

Я молча умолял её обернуться. Хоть раз. Увидеть в этих серых глазах хоть крупицу той Джорни. Но она упорно смотрела в сторону, уводя Тобиаса в противоположный конец коридора. Он же не сводил с меня глаз.

Что ж, у меня для тебя новость,