Там, где нас нет - Альвин Де Лорени

Обратив взор на свою энергетику начал считать крутящиеся вокруг серо-голубого ядра шарики. Раз, два, три… шарики крутятся, поглощают энергию из ядра. Некоторые, столкнувшись, сливаются, становятся крупнее. Как ртуть, честное слово! Считал, считал, сбивался, начинал снова. В общем, около трёх сотен есть точно… Охренеть! Нет, не так. ОХРЕНЕТЬ!

Срочно лететь! Из информации полученной из головы демона стало ясно, что полёт в наибольшей степени расходует энергию. Вот до пещеры долечу — резорбция как раз и сработает. Высажу эту проклятую энергию в ноль. А остальное… Тело, я имею в виду. В Лирнессе подлечусь как-нибудь… мне лет бы десять протянуть, Веника на ноги поставить…

До крайности взволнованный произошедшим, я, постоянно отслеживая уровень энергии в демоническом ядре, окружённом переливающимися перламутром шариками, беспорядочно махал крыльями и мчался на север.

Где-то там мои омеги…

Глава LXI

Сначала пришла Боль. Она увеличивалась, становилась плотнее. От неё, как от солнца, отлетали в сторòны протуберанцы и всполохи. Там, куда они дотягивались, рождались новые источники боли. Которые уже в свою очередь раскидывали по сторòнам щупальца. Соединяясь с соседями. Становясь одним целым. Одной вселенной. Вселенной Боли.

Боль родила Крик. Заполнивший собой всё вокруг. Крик боли и страха. Страха перед болью. Крик становился громче, усиливался и стал второй опорой, позволившей зацепиться хоть за что-то. Опоры срезонировали и лопнули, родив сознание кричавшего человека. Он лежал на жёстком ложе, скрючившись и вопил прòнзительным голосом. Воздух в легких закончился, крик прервался, человек сделал резкий вдох. Закашлялся. Гортань ожгло. Человек рефлекторно замер, а потом сделал еще один резкий полувдох. Сознание окончательно вернулось в тело, и он задышал. Жадно и глубоко.

Руки стали лихорадочно, в страхе, ощупывать остальное тело. Тело откликалось остывающими вспышками боли. Последними шевельнулись ноги.

«Цел! Я цел!» — ярко возникла внутри человека мысль. — Я жив!»

Человек расслабился и обмяк. Его слух оторвался от тела и впитывал теперь окружающий мир. Мир был тёмен. Постепенно мир стали заполнять звуки. Сначала это был один сплошной гул. Потом слух человека стал выделять отдельные звуки. Рядом двигаются, разговаривают. Кто? Человек пошевелился.

Боль была начеку. Прòнзив всё тело, она опять породила истошный крик. Сцепив зубы до хруста, человек встал на четвереньки и как младенец пополз. Его шатало. Руки подгибались. Голову обносило туманом. Через два-три шага голова человека упёрлась во что-то твёрдое.

— Оме, оме, лежите! Да что ж такое-то? Куда вы, оме…, - услышал человек рядом с собой знакомый голос. Маленькие мягкие руки придержали человека и попытались уложить. Оме? Кто это? Это он?

Оме…

Вспышка осознания выбила из тела остатки сил.

Оме…

… Я это. Я…

* * *

Я помнил путь до башни. Всё отложилось в памяти давно ставшей близкой к идеальной. Каждый поворот ущелий. Каждый перевал. Можно сказать, узнавал в лицо каждый куст убогой растительности мимо которого мы пролетали на самолёте.

И специально поднимаясь как можно выше, так, что в груди ломило от недостатка воздуха и затем бросаясь вниз до головокружения и свиста в ушах, я расходовал энергию демонического ядра окружённого перламутровыми шариками.

Голова, свободная от размышлений — наблюдение за местностью шло фоном, была занята подсчётами. Сколько мы уже в дороге? Надолго ли хватит сухого молока для Веника? Мы его потихоньку прикармливаем, но пока его основная еда — молоко. До гор две ночи ночевали, у ручья с Ухоо и Ши тоже две ночи, пять дней в пещере, да три ночи в долине с башней. Всего, выходит двенадцать дней. Матеньки мои! Двенадцать! И нихрена никуда не дошли! Теперь вот, обратно приходится возвращаться. А из пещеры снова на северный склон. Сколько ещё продлится «увлекательное» путешествие неизвестно.

Я злился. За то время, что мы в дороге, если в сутки делать хотя бы по двести километров, то можно уже не только в этот грёбаный Лирнесс добраться, а вообще Срединное море пересечь и на Южном континенте оказаться. Это с учётом моих и Сиджи с Ютом способностей двести километров в сутки — путешествие нога за ногу. А если нормально так лететь, то четыреста в сутки — как с куста.

Путешественник, блин! Землепроходец! Землепроходимец скорее…

Но с другой сторòны — включился у меня в голове адвокат дьявола — гнать-то нам некуда. Эльфи, опять же беременный… И это… отрицательный результат — тоже результат. Демонов вот, видел. Убил одного… Не одного — я загибал в полёте когтистые багровые пальцы, считая. Два в замке. Тут, этот наиважнейший, потом ещё трое. Итого — шесть. Не… ещё двое, ревун и «дядя». Восемь, стало быть. Половина неразумные, ишхо, как их называют.

О! Резерв просел! Немного, но заметно. А я ещё до долины не долетел. Всё по ущельям кружу. В груди, там, где вокруг ядра кружились зародыши демонов, негромко хрустнуло и зародышей стало меньше. По энергетическим каналам словно плеснуло кипятком, так, что я сбился с ритма размахивания крыльями — порция энергии от поглощённых зародышей выплеснулась в ядро, а из него по телу. Хвост, служивший рулём, мотанулся вправо, тело закрутило. Судорожно размахивая крыльями, я выровнялся, и едва не задев когтистыми пальцами камни стены ущелья к которой меня бросило, начал медленно набирать высоту.

Ничего, мы вас всех унасекомим…

Хлоп… хлоп… хлоп…

А летать здорово. Ветер обдувал моё тело. Грубая багровая кожа была горяча — температура тела демона всегда выше, чем у человека — это я выяснил ещё в Майнау. Под животом медленно проплывали бесплодные горные пейзажи. Повороты по ущельям должны скоро кончиться и там будет наша долина с башней.

Воздух на высоте стал влажнее — и вот за поворотом открылись знакомые виды — лес, озеро, пропадающее водопадом в подземной пещере. Ещё пара часов полёта, а затем я специально начинаю лететь зигзагом — нужно расходовать энергию. Вот и башня. Прибрежный камень с рисунком портала.

Перекур…

Выбрав просвет между деревьев у самого берега, часто захлопав крыльями и вздымая пыль пополам с песком, опускаюсь. Ф-фух.

Чудище прилетело.

Складываю за спиной поплотнее крылья — кругом деревья и таскаться, задевая за них этой конструкцией — удовольствие ниже среднего, да ещё и перепонку порвать можно, а это, во-первых больно, а во вторых лететь потом не получится. Оно, конечно, аэродинамика и вес моего тела таковы, что без применения силы я лететь не могу. Но крылья всё равно нужны. Целые крылья. Видимо, также и фезы с