Аллегория радужной форели - Мари-Кристин Шартье

отдавать любовь, не опасаясь внезапно все потерять. Когда я прихожу со всем этим к Максу, слишком просто винить во всем его непостоянство, или его красоту, или всех тех девиц, что побывали в его постели. Правда в том, что я не хочу докапываться до истоков моих сомнений, чтобы отпустить их раз и навсегда.

На самом деле, скорее всего, я не лучше моей сестры. Она пыталась излечиться от своих проблем, окружая себя толпой друзей, путешествуя из страны в страну, бегая с работы на работу, чтобы не остаться наедине со своей болью. Я остаюсь на месте, но тоже бегу по-своему, стараясь не задавать себе болезненных вопросов. Максу я часто говорю, что он должен решить проблему со своим отцом; но я сама тоже должна заняться своими собственными проблемами с матерью. Правда, я еще не готова. Пока нет.

После нескольких часов блужданий по дорогам я возвращаюсь и решаю позвонить Софи по скайпу. Мне так редко удается найти время (скорее, решиться) позвонить сестре, что у нее, когда она появляется на экране, вид крайне удивленный. Гримаса застывает на мгновение на ее загорелом лице, слегка похудевшем с тех пор, как мы виделись. В волосах дреды, на ключице новая татуировка — изящно прописанные слова, которые я не могу прочесть.

— Ты в порядке? — сразу спрашивает она меня.

На самом деле мне надо бы, очень надо, звонить ей почаще.

— Да, конечно! Эй, у тебя новое тату? Папа будет в шоке.

Ее рука рассеянно потирает свежую татуировку.

— И потом ты жалуешься, что я тебе редко звоню!

— Ты права, извини.

— Но правда, все хорошо?

— Да-да, мне просто захотелось с тобой поговорить. Удивительно, дозвонилась с первого раза…

— У меня здесь мощный вайфай. Такое бывает раз в год. Фак, я порчу мир вокруг себя…

— Ты папе звонила?

— Да, но он, похоже, на рыбалке.

— Последняя в этом году.

— Последняя в этом году.

Мы произносим эту фразу практически хором, улыбаемся. Хотя мы и не привыкли в семье к слишком открытым проявлениям чувств, у меня вдруг появляется ощущение, будто я обнимаю мою младшую сестру. Я спрашиваю себя, не связано ли это с моей сегодняшней повышенной эмоциональностью, или меня все еще переполняет желание, и я просто научилась подавлять его, как и многие другие переживания.

— Я о тебе думала сегодня.

Она выглядит удивленной. Как будто это так странно, что я могу думать о сестре время от времени. Мне хочется закатить глаза, но я сдерживаюсь. А то она разозлится, и мы будем дуться друг на друга не меньше месяца.

— За что такая честь?

— Не знаю, ностальгия…

— У тебя вечно ностальгия. На самом деле это тебе следовало бы путешествовать время от времени, это прочищает мозги.

— Ну я не так уж и хочу оказаться однажды с прочищенными мозгами… Это может сказаться на диссертации.

— Ну, избавление от лишней информации не сделает тебе хуже в любом случае.

— Возможно, ты в чем-то и права.

Она улыбается и делает глоток из керамической чашки. За ее спиной огромное окно впускает в помещение ослепительный солнечный свет. Это все, что мне видно.

— А где ты сейчас?

— В Австралии. Тут крышесносно, Кам, тебе бы тоже понравилось.

— А ты скоро вернешься?

— Не думаю. Мне здесь хорошо.

— Ты останешься там?

— Это вряд ли.

— Знаешь, однажды придется где-нибудь остановиться.

В ее голосе появляются нотки раздражения:

— Знаешь, однажды тебе придется привыкнуть к мысли, что я не создана для того, чтобы хоть где-то оставаться надолго.

— Это все только в твоей голове, Со.

— Может, и так, но это не значит, что это все неправда.

Мы замолкаем. С Софи так часто бывает. Мы не можем разговаривать друг с другом, не переходя на взаимные упреки. Я обесцениваю ее жизнь, она не понимает меня, и наши отношения, в отличие от тех, что у нас с Валери или Максом никак не налаживаются. Казалось бы, в семье все должно быть проще. Но, судя по всему, совсем не ДНК определяет способность понимать друг друга. Но вдруг она предлагает мне помощь, чтобы продолжить разговор:

— А как Макс поживает?

Со и Макс виделись всего лишь раз, когда она ненадолго заезжала в Квебек, между двумя путешествиями в Азию. Всего только раз, но этого хватило, чтобы она вбила себе в голову, что мы с Максом созданы друг для друга. И что если бы я не была такой принципиальной и не зацикливалась на ерунде, то можно было бы попробовать. Мы даже поссорились.

«Ты не можешь быть просто его подругой, не позволяя ему при этом любить других девушек», — заявила сестра. Она была права, естественно. Но я ей об этом так и не сказала.

Я пытаюсь казаться невозмутимой.

— У него все хорошо.

— Все такой же красавчик?

— Софи…

— Ну что, уже и сказать ничего нельзя? Как я понимаю, вы по-прежнему не вместе?

— Нет…

— Но у тебя все прошло?

— Не знаю, это все сложно.

— Ну я уже видала парней без трусов, ничего сложного в этом нет!

— В отношениях важна не только эта сторона, Со, — отвечаю я с раздражением.

— Да знаю, чего ты. Я тебя дразню. А если на самом деле, то…

— Что?

Вместо ответа она кусает большой палец, будто раздумывая над ответом. Я знаю этот жест, она ведь в точности как я. Вспоминая маму, я думаю о бессознательном, делающем наше общение с сестрой одновременно и нежным, и болезненным. Я не очень хорошо помню маму, я забыла всякие детали, но всякий раз, как я вижу Софи, мне кажется, что во мне поднимается волна воспоминаний. И я возвращаюсь в прошлое, пусть и на несколько мгновений.

— Что, Софи?

— Ты уже не первый год упрекаешь меня в том, что я сбежала. Я не знаю, права ты или нет, возможно, что и права. Но мне нравится приезжать в новое место, путешествовать. Однако в жизни много способов сбежать. Есть те, кто уезжает на край света, а есть те, кто остается на одном месте. Если ты не перемещаешься, это еще не значит, что ты не бежишь, знаешь ли.

— Знаю, Со. Я работаю над этим.

— Пытаешься не сбегать?

— Да.

Она улыбается, но как-то грустно. Она такая красавица, моя младшая сестренка, даже когда грустная. И она добавляет:

— Ну тогда расскажешь, как это. Я, может быть, тоже попробую однажды.

Макс

Сейчас половина первого, но кажется, уже полдевятого вечера. С самого утра льет как из ведра, я