Хозяйка скандального салона "Огонек" - Марика Полански

Карл перекатился в сторону, вскочил на ноги, уводя злобное чудище влево.

- Терос нала винд! – прошипел возница сквозь зубы.

Вокруг него взметнулся вихрь, подхватив с земли листья, камни, ветки, клочки травы и гнилые яблоки, и метнулся к лохматой твари, ревя, как разъяренный зверь. Нечто завертелось в воздушной воронке, беспомощно размахивая лапы и цветасто поминая маму, бабушку и всех родственников возницы о десятого колена. Вихрь изогнулся и выплюнул его в заросли крапивы и ежевики. Послышался хруст ломающихся веток, и сад окутала тишина.

Какое-то время мы прислушивались к звукам сада. Где-то в высокой траве стрекотали сверчки, ветер тихонько шуршал в кронах деревьев.

Я кое-как поднялась с земли. В ушах шумело от бешенного стука сердца, во рту пересохло от страха. Локти и колени саднило от падения. Кожа стерлась на ладонях в нескольких местах, проступили красные бусинки крови. Юбка порвалась и испачкалась в земле, но, главное, мы живы.

- Карл! – испуганно и восхищенно выдохнула я, хватая возницу за рукав. – Ты владеешь магией?

- Умею кое-что, - напряженно отозвался он, не опуская руки. По стекал по побледневшему лицу, дыхание сбилось и прерывалось, как будто Карл только что пробежал марафон. – Но силы мои, увы, не безграничны. Надо убираться отсюда, пока эта невидаль не вылезла…

Внезапно из крапивы донесся смех – низкий, хриплый, будто скрип ржавых дверных петель, но явно довольный.

- Неплохо! Очень-очень неплохо! – прохрипело нечто, с шумом выбираясь из зарослей. В спутанной шерсти торчали веточки и листья. – Давненько никто не управлялся со мной так лихо! Ты, парень, знаешь толк в боевой магии!

Недоверчиво нахмурившись, Карл едва заметно повел рукой. На кончиках его пальцев все еще мерцали голубоватые искры, готовые сорваться в любой момент.

- Кто ты такой? – в голосе возницы звенел холод металла. Верхняя губы дрогнула в плохо скрываемом гневе, а голубые глаза источали леденящее, как у акулы, равнодушие. «Не дай Бог, с таким пересечься в темном переулке», - подумала я, лихорадочно прикидывая, какие еще секреты могут скрываться у людей, которых я считала своими слугами. – И что делаешь в доме миледи?

Не обращая внимания на возницу, готового поджарить его очередным заклинанием, лохматое чудо подошел к нам и остановился в паре шагов.

- Позвольте представиться, домовой Брюзга! – он гордо выпятил грудь, покрытую грязной шерстью. Ростом домовой едва доставал до пояса, но это не делало его менее устрашающим. – Уж простите. Мой долг – охранять дом, а то тупоголовые людишки растащили бы его до основания. Считайте, что проверочку вы прошли!

- Проверочку?! ПРОВЕРОЧКУ?! – возмущенно воскликнула я и с шумом втянула воздух ноздрями, чувствуя, как негодование пинком вышибло страх. – Да ты чуть не убил нас своей «проверочкой»!

- Ну не убил же! – беззаботно махнул лапой Брюзга, словно речь шла о каком-то невинном розыгрыше. – Ну попугал немножко, ну и что? Вот слуга ваш, миледи, молодцом оказался, - красные глазки оценивающе окинули возницу, и, поцокав, домовой одобрительно кивнул. – Хороший слуга должен защитить хозяйку от всего. В том числе и от магии. Этот вот справился. Заклинания боевые знает, реакция хорошая. Правда, стиль староват. Такой еще во времена Рунных войн использовали. Но для начала сойдет. Где обучался?

- Самоучка, - фыркнул Карл. Он медленно опустил руку, и остатки магии растворились в воздухе. Под раскрасневшимися глазами проступили темные круги, казавшиеся черными на фоне бледно-зеленоватом лице. – Значит, ты знал Айрэн Миррен?

- Знал? – домовой презрительно усмехнулся. – Да я всю жизнь ей служил! Как ее матери, бабке, прабабке… С тех самых пор, как заложил первый камень этого дома! А вы, миледи, - обратился он ко мне, - очень похожи на свою мать. Тот же упрямый подбородок, тот же взгляд. Вот только магией от вас слабо пахнет... Где ваша сила, миледи? Айрэн даже спящая излучала такую мощь, что у меня шерсть дыбом вставала, а в доме свечи сами собой загорались.

- Я только сегодня определила свое призвание, - неуверенно отозвалась я. По телу все еще пробегала нервная дрожь от пережитого испуга. – Точнее оно само меня нашло. Может, позже проявится?

- Сегодня, говоришь? - Брюзга обошел меня, громко принюхиваясь: ни дать ни взять – служебная ищейка. Потом остановился и скептически покачал головой. Во взгляде красных глаз мелькнуло нечто похожее на разочарование: – Что ж… Может проявится, а, может, и нет. Ну да ладно, время покажет. Добро пожаловать в дом Миррен. Только предупреждаю сразу всех – я тут не ярморочный юродивый! Требую уважения и каши овсяной по утрам. И никаких вольностей!

Домовой грозно покосился на съежившуюся возле калитки Минди. Горничная молча наблюдала за происходящим, дрожа как осиновый лист. Казалось вот-вот и она хлопнется в обморок.

- Пойдемте, - проворчал Брюзга, поворачиваясь к дому. – Скоро ночь наступит. Вон сырость уже от земли поднимается. А я еще ужин не готовил. И предупреждаю – в доме не все комнаты в порядке. Перед смертью Айрэн что-то намудрила с заклинаниями. Некоторые комнаты до сих пор… ну, скажем так, ведут себя непредсказуемо.

- Как это «непредсказуемо»? – в груди разлился холод тревоги. Вот только комнат с чудесами мне не хватало!

- А вот увидите! – загадочно ответил домовой и зашагал по тропке, заросшей высокой травой, к дому.

Глава 5

Я перевела взгляд с удаляющегося домового на Карла. В вечерних сумерках возница был похож на призрак с огненно-рыжими волосами.

- Значит, ты знаешь нормарийские руны и владеешь боевой магией? А почему, скажи на милость, работаешь простым возницей? С такими-то талантами?

- Длинная история, миледи, - уклончиво ответил он, старательно оттряхивая пыль с рукавов и куртки. – Расскажу как-нибудь потом. Когда будет время и настроение.

Я медленно выдохнула, считая про себя до десяти. Кругом тайны, тайны, тайны. Ни одного толкового ответа я еще не получила. За исключением того, что моей матерью оказалась ведьма, что я попала в другой мир по ошибке горе-перевозчика душ, и Призвание само выбрало меня.

Мы неохотно зашагали к дому. Старые ступени из черного мрамора поросли мхом и были скользкими от вечерней росы. Над дубовой входной дверью красовались замысловатые резные узоры, которые при ближайшем рассмотрении оказались похожими на нормарийские