Зови меня перед смертью - Марина Сергеевна Комарова

Я вспомнил о старой женщине из сна. Её глаза, её шёпот, её предупреждение.

В груди разлился холод.

Что, если это был не просто сон?

Что, если ответ уже нашёл меня сам?

Я тряхнул волосами. Нет. Не сметь думать о чем-то подобном. У меня всё получится. Только надо понять, куда двигаться.

— Отдыхай, отец, — тихо сказал я, после чего тихо покинул его покои и медленно выдохнул, закрыв дверь.

Я всегда с радостью возвращался домой, но сейчас эта тишина казалась слишком глухой, слишком давящей. Будто сам дом затаил дыхание.

Оказавшись в своих комнатах, и я осторожно положил на маленький столик свёрток с подарком для Шаокин. Позже передам ей. Пусть это будет маленькой радостью в такие времена.

Раздался осторожный стук в дверь.

— Господин, в купальне всё готово.

Я кивнул слуге, но, когда он хотел сопровождать меня, жестом остановил его:

— Не нужно. Я справлюсь сам.

Слуга поклонился и исчез, оставив меня одного.

Я прошёл через коридоры дома, привычно сворачивая в нужные проходы, пока не дошёл до купален.

Здесь почти ничего не изменилось. Впрочем, и не должно было.

Широкие деревянные перегородки, расписанные сценами битв и охотничьих пиршеств, полумрак, в котором мерцали мягкие блики свечей, и аромат трав, наполнявший воздух.

Центральный бассейн был выложен гладкими камнями, под полом находилась система термальных источников. Лёгкий пар поднимался над поверхностью, обещая расслабление измученному телу.

Раздевшись, я бросил дорожную одежду в корзину для стирки — пыль пустыни въелась в ткань так, что, казалось, она стала частью меня. После чего, не торопясь, погрузился в воду.

Тепло окутало меня, пробираясь под кожу, расслабляя их после долгой дороги.

Но на душе было не спокойно.

Я запрокинул голову, упираясь затылком в край бассейна. Прикрыл глаза.

Что мне делать?

Отцу плохо. Очень плохо.

Дамэнь и Кейсенг пропали.

Зал Крыльев выделил поисковиков, но они тоже живые люди.

Всё это висело на моих плечах, не давая выдохнуть.

Моё место здесь, в доме? Или в пустыне, где двое моих людей могли быть ещё живы… или уже мертвы?

Я поджал губы.

Ты не найдёшь тех, кого ищешь. Погибнешь сам и погубишь остальных.

Почему её предупреждение не выходило у меня из головы?

Я опустил ладонь в воду и сжал её в кулак.

Нет, мне нужен был план. Разорваться на части — плохая идея. Но одно я знал точно: я не оставлю ни отца, ни своих людей.

Вопрос лишь в том, как сделать это правильно.

Приведя себя в порядок, я поднялся из воды, позволяя каплям стекать по коже. Влажный воздух обволакивал, но внутри становилось холодно. Решение созрело в моей голове так же быстро, как вода высыхала на теле.

Я знаю, кто мне может помочь. Пусть он не может дать гарантии, но я должен попробовать.

Если кто и мог подсказать мне, где найти лучших лекарей, способных помочь отцу, так это он. Учитель Гуань Бай знал больше, чем могли бы рассказать сто мудрецов. Официально он числился среди наставников школы Хоунлу, но его имя давно вышло за ее пределы. Говорили, что в юности он постиг секреты долголетия, что мог видеть потоки жизненной энергии и даже менять их. А ещё — именно он обучал меня совершенствованию.

Ночью лететь было проще. Поэтому отдохнув вечером, я решил выбраться из дома, когда луна взойдет на небо. Меньше глаз, меньше ненужных вопросов.

Я вышел в сад, поднял руку и призвал Цзянь. Она в полете более маневренная, зато Сянь — быстрая, но безбашенная. Над городом лучше с ней не связываться. Близняшка, хранившаяся в ножнах за спиной, дрогнула, а затем, повинуясь мысленному приказу, выскользнула в воздух, оставляя сестру в одиночестве. Она зависла передо мной, лёгкими серебристыми бликами отражая свет звёзд.

Я жалел, что без меча не могу взять такую высоту и скорость, как на нём. Но люди, к сожалению, не птицы.

Я легко шагнул вперёд, оказываясь на Цзянь, и малейшим движением мысли взмыл в воздух.

Бачэн с его огнями, запахами ночных харчевен и приглушёнными голосами быстро осталась позади. Скорость увеличивалась. Холодный ветер обжигал лицо, но я не обращал на это внимания. Всё, что сейчас имело значение — это добраться до учителя.

Он жил далеко за пределами столицы, в горах, где воздух был свеж, а деревья росли в таком количестве, что их кроны можно было принять за зеленый ковер днем.

У подножия скалы находилась деревянная беседка, а дальше — узкая каменная лестница, поднимавшаяся к небольшой усадьбе, утопающей в тени высоких сосен.

Я спрыгнул с Цзянь и, убрав её в ножны, начал подниматься вверх.

Ветер что-то нашептал среди ветвей, озорно стряхивая сосновые иголки на тропу.

Перед домом под кряжистой сливой, сидел сам учитель.

Порой казалось, что они не меняется никогда. Аскетичная ряса, длинные седые волосы, собранные в высокий узел, и узкое, покрытое морщинами лицо.

Гуань Бай не смотрел на меня, но, когда я ступил на последнюю ступеньку, заговорил:

— Я ждал тебя, ученик.

Я невольно замер.

— Вы знали, что я приду?

Он усмехнулся и повернул ко мне лицо. Его глаза, словно вобравшие в себя лунный свет, холодно сверкнули.

— Конечно. Ветер мне всё рассказал.

Уж не знаю, правда ли ему говорил что-то ветер, но фразу эту я слышал часто. И в какой-то момент подхватил сам. Не зря же в памяти после боя с демоном Тжу осталась уверенность, что со мной тоже говорил ветер.

Он поднялся, легко и грациозно, словно смеясь над своим возрастом.

— Ты пришёл за лекарем?

Я кивнул. Все знает. Поэтому к чему лишние слова. Впрочем, Гуань Бай так или иначе старался быть в курсе жизни своих учеников.

Он на мгновение задумался, потом кивнул в ответ.

— Хорошо. Я скажу, к кому идти. Но сначала расскажи детальнее, как обстоят дела.

Я вздохнул, собираясь с мыслями. Этот разговор будет долгим.

— Я отправлю весть, — медленно произнёс Гуань Бай после моего рассказа, разглядывая что-то в ночном небе. — Но гарантий нет.

— Почему? — спросил я, понимая, что вопрос глуп, но нельзя было его не задать.

— Потому что этот человек не любит выходить в люди.

Я нахмурился. То есть я подумал только про недуг отца, а оказалась ещё одна причина.

— Кто он?

Учитель усмехнулся, но в этой усмешке не было насмешки — скорее тень воспоминаний.

— Его зовут Цай Юань. Когда-то он был известен как