Войны судьбы - Джинафер Дж. Хоффман

сюда. Независимо от времени, прошлого или будущего, моим нитям нравится здесь, в этом сером месте. Туман клубится вокруг моей серебристой мантии, и я смотрю, как моя жизнь проносится вокруг меня. Так много нитей. Все такое яркое и красивое. Я хватаю одну из них из воздуха и ахаю, когда воспоминания проносятся через меня, истории вплетаются в мою жизнь. Наемник из подполья. Девушка, над которой надругались и которую забыли. Полная надежд сестра. Растерзанная в трауре. Королева подполья, затем королева Проклятого королевства. И так много ругательств, думаю я, посмеиваясь про себя, когда каждое произнесенное мной предложение пролетает у меня между ушей. Я присаживаюсь на корточки, затем устраиваюсь поудобнее в тумане, закрываю глаза и вижу, как убиваю торговцев людьми из кольца моего брата. Порочная улыбка появляется на моих губах, и я удивляюсь свету, связанному с этим воспоминанием. Оно гудит от моих темных деяний, совершенных убийств и грехов, но в то же время наполнено силой света и добра. Это очень похоже на силу, которой я был наделен. Тьма и свет сосуществуют в гармонии, и я удивляюсь этому. В моих венах две противоположные сущности сумели сделать то, за что Магия и Хаос боролись тысячелетиями.

Затем появляется Кристен, его темные глаза поднимаются на меня из-под маски Босса, когда я приближаюсь к его столику в Метро. То, как он улыбнулся в тот момент — тогда я не могла этого видеть, но сейчас мое сердце разрывается от этой улыбки. Это та улыбка, которая высвобождается после многих лет, когда я вообще не улыбалась. Он быстро спрятал ее, но на долю секунды она осталась на его лице во всей своей красе.

Меня окутывает туман, и я смотрю, как лоб Кристен касается моего, мы обе стоим в его ванной в Подземке.

— Я не знаю, смогу ли я пережить тебя, Зора Вайнер, — прошептал он, и теперь его слова значат гораздо больше. Я едва знала его, и все же он рассказал мне о том, что, как я теперь знаю, было его самым большим страхом: что любовь, которую он питал ко мне, никогда не будет возвращена, и все же он был готов позволить ей раздавить его, в любом случае.

Я сглатываю, когда вижу себя стоящей над ним с кинжалом в руке, с истекающим кровью торсом, и я не могу поверить, что в этот момент вообще есть хоть какой-то свет.

— Я не хочу этого видеть, — требую я от своих нитей, но они подталкивают меня к этой сцене, заставляя смотреть на себя, на свое лицо, на ужас, пропитывающий его. Свет сияет вокруг моего прошлого «я», даже вокруг кинжала в моей руке, и он сияет вокруг Кристена, на его лице такое же выражение. О, я понимаю, и что-то внутри меня немного исцеляется. Это было оно. Это был момент, когда мы оба поняли, что будем любить друг друга вечно, даже несмотря на наши недостатки. Мы не знали, что знаем это, но это было там, ясно написано на наших лицах.

Я вижу нашу свадебную церемонию и вижу темноту воды, когда я плыл, чтобы спасти Кристен из ее коварных глубин. Затем я вижу надежду, расцветающую в его глазах, когда мы сидели там, посреди зала, и все Королевство Эстал наблюдало за нами после того, как я спас ему жизнь.

Каждое движение вперед, каждая частичка упрямства — все это сияет светом, сияет нашей любовью, и я поднимаю руку, смахивая слезы, когда магия внутри меня пробуждается от признательности и обожания. Уверенность расцветает в моей груди, и я тихо шепчу:

— Хватит.

Я резко открываю глаза и возвращаюсь в комнату Кайи. Я опускаю взгляд на свою коробку с нитками и осторожно закрываю ее крышку.

Большой палец Кристена проводит по моей талии.

— Ты в порядке, Вайнер?

Я смотрю на него, затем перевожу взгляд на Тейлиса и Кайю и киваю, ставя коробку обратно на кровать.

— Ты недолго пробыла внутри, — медленно произносит Кайя, беря коробку в руки и защелкивая замок.

— Мне не нужно было. — Я вырываюсь из рук Кристена и подхожу к оборудованию для нанесения татуировок. — Я знаю, кто я. Мне не нужна коробка, чтобы напоминать мне. Я никогда не смогу забыть. Я поднимаю тату-пистолет. — Теперь дай мне то, что я хочу, чтобы мы могли пойти повеселиться с остальными.

— Вечеринка? — Спрашивает Кайя, ее голос срывается от разочарования.

— Я слышала, как Николетт упомянула об этом, когда они с Каллумом уходили, объясняю я и направляю пистолет на Кристена. — Мне нужны твои кольца, и я хочу, чтобы они были в том же месте.

— Я сделаю это, — говорит Тейлис и подходит ко мне.

Кристен напрягается, внезапно осознав свою собственность.

— Я не знала, что она захочет носить это на груди, Тейлс.

— Я много чего повидал, — говорит Тейлис, отмахиваясь от него, но Кристен встает у него на пути, преграждая ему путь.

— Я сделаю это сам, — требует Кристен и выхватывает пистолет у меня из рук.

Я фыркаю.

— Сильно ревнуешь?

Он сердито смотрит на меня.

— Для тебя? Всегда.

Я пару раз моргаю, желая, чтобы слезы, которые упали неизвестно куда, в мою коробку с нитками, остались там, даже когда края тела Кристен излучают свет, когда слова покидают его. Это выглядит точно так же, как свет, который сиял вокруг нас в наших воспоминаниях. Несмотря на его свирепый взгляд, его ревнивый тон, свет отражается от его кожи. Я бросаю взгляд на Кайю и Тейлис, и они тоже достаточно сияют, на их лицах улыбки, когда они наблюдают за нашей перепалкой.

— Вообще-то, мне нужно кое-что сказать, — медленно произношу я. Я втягиваю воздух. — Я вас всех чертовски люблю. Очень люблю. Я провел большую часть своей жизни в одиночестве, но я знаю, что мне больше не нужно этого делать, и я не могу передать тебе, что это значит для меня.

Все надолго замолкают, и хотя я знаю, что Кайя, по крайней мере, хочет что-то сказать, никто из них этого не делает. Даже Кристен молчит, когда я откашливаюсь и киваю.

— Так что постарайся не умереть, хорошо? — Говорю я им, мой голос срывается, когда я смотрю на них троих.

— Думаю, мы можем попробовать, — говорит Тейлис, саркастично пожимая плечами, но его глаза остекленевают, когда он проводит большим пальцем по носу и поворачивается ко мне. Он кладет руку мне на плечо. — Но только потому, что ты, черт возьми, любишь нас.

Кайя скрещивает руки на груди, но улыбается.

— Ты