Стареющая жена генерала дракона - Кристина Юрьевна Юраш

внешности все. Она была похожа на красивую ведьму. Не молодую. Но и не старую. Искушенную. Уверенную в себе и в силе своих чар.

— Да ну тебя! — усмехнулась я, отвернувшись.

Но перед глазами, когда я засыпала, была та самая колдунья. Она смотрела на меня, словно ждала от меня чего-то. Раскрывала руки, словно хотела, чтобы я ее приняла.

Но я не знала, хочу ли я ее принять? Ведь у этих отношений нет будущего. Только прикосновение теплых губ к холодному металлу, только движение бархатной перчатки по коже. И все. Больше ничего.

Глава 57. Дракон

Я стоял у окна, неподвижный, словно статуя, в своей пустой комнате.

Время замерло вместе со мной.

Без маски, без перчаток, я чувствовал себя особенно уязвимым, будто передо мной была вся моя жизнь, а я ничего не мог поделать.

Смотрел на своё отражение в стекле, и в этом зеркале, искажённом тоской, я пытался найти того, кем был когда-то. Но там был только призрак. Призрак человека, который когда-то смеялся, любил, жил.

Теперь же передо мной был лишь силуэт, тень прошлого, в которой не осталось ни капли жизни.

С глазами, в которых застыл вечный упрёк прошлому себе и своей судьбе.

С губами, которые забыли, как целуют.

С сердцем, которое бьётся, но не живёт.

Я поднёс руку к стеклу.

Пальцы коснулись холода.

Ничего.

Никто не упал замертво. Никто не закричал. Только я. Внутри. Тихо. Как будто кричу в подушку.

Клятва. Это слово, словно раскат грома, звучало в моей голове, разрывая тишину.

«Я не воспользуюсь никем, чтобы снять проклятие. Я не стану влюблять в себя ради того, чтобы принести любовь в жертву».

Я дал её Агостону.

Моему брату.

Тому, кто вытащил меня с поля боя, когда офицеры падали вокруг меня, как скошенная трава. Тому, кто не бросил меня, когда я кричал: «Убей меня! Убей!»

Тому, кто сказал: «Вставай, чудовище. Пошли домой!».

И я поклялся.

На крови.

На чести.

На душе.

Что никогда не приму жертву, чтобы снять с себя проклятие. Не стану добиваться своего обманом.

Но сейчас… сейчас я хочу нарушить клятву.

Не потому что слаб.

А потому что устал. Устал от маски. От перчаток. От тишины. От того, что каждый раз, когда я хочу кого-то обнять, я должен вспоминать — ты убьёшь.

Я устал от вечности, которая тянется, как тень, и от одиночества, которое тяжелее любого проклятия.

Я бы заплатил. Сколько угодно.

Золотом.

Драгоценностями.

Поместьями.

Я бы отдал всё, что у меня есть, лишь бы нашёлся кто-то — чужой, незнакомый, не она, — кто бы снял с меня эти оковы.

Кто сказал бы: «Я согласен. Я умру за тебя».

Я бы не смотрел ему в глаза. Я бы не говорил: «Спасибо».

Я бы просто принял. Как проклятый принимает судьбу.

Как грешник — прощение.

Но не Джолин.

Только не Джолин.

Не ту, что смеётся, когда говорит о пенсии. Не ту, что шутит, чтобы не плакать.

Не ту, что пришла сюда, не зная, куда идти, и всё равно не сдалась.

Не ту, что смотрит на меня не с жалостью, а с вызовом. С желанием. С силой.

Если бы она умерла за меня — я бы не стал свободным.

Я бы стал проклятием.

Навеки.

Потому что её смерть сделала бы меня хуже того, кем я был на Хребте.

Там я убил по ошибке. Здесь — я бы убил по расчёту.

И это было бы в сто раз страшнее.

Но… я всё равно хочу быть свободным. Хочу снять перчатки. Хочу прикоснуться к живому человеку. Хочу поцеловать. По-настоящему.

Губы.

Шею.

Руки.

И если бы нашёлся кто-то другой… чужой, случайный, не имеющий к ней отношения, я бы согласился. Я бы заплатил. Я бы отдал половину своего богатства. Я бы даже… попросил прощения у Агостона. «Прости, брат. Я не сильнее одиночества».

Но я знаю — такого человека не будет.

Потому что никто не приносит себя в жертву ради чужого счастья.

Только Джолин предложила это.

Сама.

Без угроз.

Без торга.

Просто: «Я могу это сделать. Ты заслуживаешь быть счастливым».

И в этот момент я понял: я не хочу быть счастливым ценой её смерти.

Я хочу быть счастливым — с ней.

Даже если это значит — остаться в маске. Остаться в одиночестве. Остаться проклятым.

Я надел перчатки.

Надел маску.

Повернулся к двери.

И пошёл туда, где она.

Потому что даже если я не могу её коснуться —

я могу быть рядом.

Только я вышел из кабинета, как ко мне со всех ног бросился дворецкий.

— Надо срочно разбудить госпожу! У нас гостья!

Глава 58

Я услышала стук в дверь и, вынырнув из сладкой дремы, спросила хриплым голосом прокуренной вороны:

— Кто там?

За дверью послышался голос, полный почтительности и тревоги:

— Госпожа! К вам приехала ваша сестра... Она...

— Марисобель? — произнесла я, удивленная и немного растерянная. За окном было темно, как в бездне, и только капли дождя, барабанящие по подоконнику, нарушали эту мрачную тишину.

И тут, словно порыв ветра, дверь распахнулась, и в комнату ворвалась моя сестра. Её лицо было мокрым от слез, волосы растрёпаны, а платье — насквозь пропитано водой, как будто она всю дорогу бежала под дождём, не останавливаясь ни на мгновение.

Марисобель. Моя сестра. Та, что когда-то смотрела на меня с удовлетворением, наслаждаясь каждым моментом, когда меня раздевали, словно это было её триумфом. Та, что сияла, как звезда, когда я падала, наслаждаясь каждым моим промахом и неудачей.

Но сейчас передо мной стояла не та Марисобель.

Это была тень.

Тень её прежней самоуверенности и жестокости.

Тень, которая плакала, не переставая.

Её слёзы были как реки, которые никогда не иссякнут.

Она выглядела так, будто всю дорогу до моего дома её преследовали кошмары, и теперь они настигли её здесь, в этой комнате.

— Что случилось? — спросила я, пытаясь скрыть дрожь в голосе. — Почему ты здесь?

— Джолин… — прошептала она, падая передо мной на колени. — Помоги мне… Пожалуйста… Я умоляю…

Она замолчала, и я почувствовала, как в комнате стало ещё холоднее. Я не знала, что сказать. Я не знала, как реагировать на её появление, на её слёзы и на её слова.

Я замерла.

Не от жалости.

От шока.

Она была испугана.

Не