Ангел с разбитыми крыльями - Янина Логвин

— Всё ещё боишься меня? — спросил, чувствуя, что я напряглась.

Возможно, это ночь виновата и сумрак, но его голос больше не звучал холодно. Скорее, вкрадчиво и тихо.

Однако уверенности не было.

— Не знаю, — честно ответила.

— Не надо, Соле. Поздно бояться.

Он наклонил голову и поцеловал меня. На этот раз мягко, не требуя ответа, но успокаивая мое волнение. Раскрыл губы, возвращая свой вкус и забирая мой.

Поздно? Если бы у страха и души не было памяти, я могла бы забыть прошлое и начать все сначала. Жить, не оглядываясь.

Но не могла.

Уперев руки в плечи молодого мужчины, я заставила его оторваться от меня и поднять голову.

— Что ты знаешь о страхе? — смело взглянула на Ангела. — Разве у него бывает срок?

И тут же услышала в ответ:

— А ты?

Я промолчала. Смелость пропала, и захотелось закрыть глаза.

Я закрыла их и медленно выдохнула, не позволяя памяти проснуться. Отвернулась от Ангела и опустила руки.

Пусть берет, что хочет, но хватит меня целовать!

Он не стал. Медленно сев в кровати на колени, поднял меня к себе на грудь и отбросил в сторону одеяло. Сняв с меня сорочку, которая и так вздернулась к бедрам, провел раскрытой ладонью по голой спине, согревая мою кожу.

— Чёрт, Соле, — нетерпеливо сказал, — хватит дрожать! Я не собираюсь тебя насиловать. Это не так выглядит.

— Но и спрашивать не стал.

Ангел не ответил, а я прошептала:

— Я знаю, как это выглядит.

Гроза не смолкала, дождь шумел, а мы снова были прижаты друг к другу и ощущали близость телами. Моя обнаженная грудь расплющилась о горячую грудь Ангела, губы касались его шеи и каждый вдох — его или мой — давал почувствовать, как сильно он возбужден, а я — напряжена.

Я слышала, как глубоко он дышит, сдерживаясь, шевелит дыханием волосы, чтобы прямо сейчас не толкнуться в меня….

Я коснулась его скулы носом — кожа Ангела приятно пахла почти неуловимым мужским парфюмом, дождем и осенью. Была гладкой — он точно сегодня брился, и горячей. Так бывает, когда после холодного ветра тело возвращает себе тепло сторицей.

Ангел шумно выдохнул и опустил ко мне лицо:

— Проклятье, Ева.… Я снова тебя хочу!

Теперь мои губы касались его щеки.

— Хочешь? Даже если я тебе не отвечу?… Из меня плохая любовница, Ангел. Думаю, ты не этого ждал, когда вернулся.

— Ты не можешь знать.

С этим я была согласна. Он оставался для меня тайной, которая завтра снова исчезнет, как только стихнет гроза.

Я отстранилась от него и легла на подушку. Он тут же навис на до мной, словно притянутый магнитом. Глаза привыкли к темноте, и я могла видеть его блестящий взгляд. Смогла сказать, пока не растеряла смелость:

— Тогда… пусть это скорее закончится. Я тоже буду считать тебя сном!

Ангел погладил мои бедра. Погладил ладонью живот. Я замерла, когда его пальцы прошлись по шрамам на моих ребрах, но, кажется, не заметив их, поднялись к груди.

Я не понимала, чего Ангел ждет, когда он опустил голову и нашел губами мой напряженный сосок. Захватив ареолу ртом, перекатил его на языке, другой рукой погладив меня между ног.

Там я была влажной от него, ему не нужно было жалеть и готовить меня к себе, как в первый раз, но он не спешил. Дождался, когда у меня перестанут вздрагивать колени от откровенных прикосновений, а руки найдут его плечи, и только тогда уверенно развел бедра.

Воспользовавшись сорочкой, вытер меня и переместился ниже. Вскинув выше мои ягодицы, прижался ртом к низу живота и раздвинул складки языком. Жадно коснулся клитора лаской, заставив затрепетать.

— Ты с ума сошел.… Нет!

Но, похоже, Ангел не сомневался, что делает.

Меня накрыла паника.

— Я всё равно не смогу.… Ты не знаешь.… Ты… Пожалуйста!

— Молчи, Ева!

Лоренцо делал это грубо, всякий раз оставляя на моих бедрах и животе синяки от своих жестоких рук. Вымещая злость за то, что не отвечала ему и лежала безвольной куклой. Что до него был Гвидо и ублюдки из их банды. За то, что из-за ревности ко мне искалечил родного брата. За то, что любил меня своей больной любовью, ломал жизни всем вокруг, а я.… ненавидела его всем сердцем. Их всех!

Я не сомневалась, что если он меня найдет, то убьет.

Ангел был из той же опасной породы мужчин. А может, даже опаснее, потому что его эмоции были скованы льдом, а под видимым холодом глаз таилась сила, способная, вырвавшись, сжечь дотла.

Я не ошибалась. Лоренцо Фальконе с его взрывным темпераментом и жестокостью мог уничтожить многих, но я не могла представить, чтобы ему по зубам оказался совершенный Азраил, который сегодня выпустил на волю своих демонов, а потом пришел ко мне, чтобы их усмирить. Я увидела это в его глазах.

До сих пор Ангел брал то, что требовалось ему. Но я не знала, чего ожидать, когда он поймет, что я не способна ответить. Что не хочу чувствовать!

Не забудет ли он о своем обещании?!

Не способна?

Страх заставил меня шумно дышать и вцепиться руками в простыню. Я напряглась до предела, готовая закричать…. но Ангел почти замер. Усилив нажим на мои бедра, поднял ладонь на живот и продолжил ласкать меня нежно и невесомо, не нарушая шум дождя и мои панические вдохи ни единым звуком.

Убрав пальцы с бедра, погладил ногу и отвел ее шире, раскрывая меня откровеннее. Провел языком по складке внизу живота, согревая дыханием то, что никогда не знало тепла. Успокаивая мое тело и подчиняя своей мужской ласке. Пробуждая его чувствовать.

Мои колени подрагивали, дыхание опустилось, и я не сразу поняла, что рука Ангела исчезла с живота и накрыла мои пальцы, впившиеся в простыню. Он медленно разжал их — один за одним — и обхватил своей ладонью. Положил мою руку себе на шею, поднимаясь ко мне в темноте.

Накрыв меня своим телом, опустил голову и коснулся губами уха. Сказал тихо, но даже в этом сухом шепоте я расслышала, как тяжело ему дается его сдержанность:

— Ева, обхвати меня ногами. Сейчас!

Я послушно обхватила и невольно прогнулась, ощущая, как он входит в меня — напряженный и твердый от желания, глубоко наполняя собой. Толкается бедрами, заставив меня раскрыть губы и беззвучно охнуть. Упирается сильной рукой в изголовье кровати, чтобы не придавить собой, но и не отпустить….

Кровать стучит о стену все громче и