Ангел с разбитыми крыльями - Янина Логвин

Как легко он меня читает, словно раскрытую книгу! Я поворачиваю голову и встречаюсь с ним взглядом. Спрашиваю не без защиты:

— Ты со всеми своими женщинами ведешь разговоры о личном после близости?

Ангел удивляется. Это слышно в его коротком вопросе:

— Своими?

— Я.… я просто имела в виду, что можно обойтись и без этого.

Можно. Он знает, что я права, но возвращает упрек сторицей:

— А ты часто стираешь футболки своим мужчинам?

Сбоку на изголовье кровати висит его чистая футболка. Белая, ее хорошо видно даже в сумраке.

Я не знала, что с ней делать, когда выстирала, и повесила на место, которое его помнило.

Конечно, он её заметил, и я окончательно смущаюсь. Тем более, что он продолжает ласкать мою грудь, и дыхание учащается.

— Перестань. Я…. не смогла её выбросить.

— Ответь.

— Никогда.

Ангел привстает на локте и нависает надо мной. Смотрит в глаза.

— Ева, — говорит прямо, касаясь дыханием, — я хочу, чтобы ты сделала мне минет.

Его признание в таком откровенном желании заставляет меня замереть, и несколько секунд проходят в тишине.

— Ева?

— Я.… не очень хороша в этом. Тебе не понравится, — наконец отвечаю.

— Не хочешь? Или брезгуешь?

— Ни то, и ни другое.

— Никогда не делала?

Ангел совершенно лишен стеснения, и мне приходится признаться. Другого ответа у меня для него нет.

— По своей воле — никогда.

Он получил от меня все признания. А что не получил, о том смог догадаться.

Я не способна с ним играть, сегодня он уже взял много моего тепла, и если его демоны хотят большего, ему придется уйти к другой.

Или меня растерзать.

— Выдохни, Ева. Я понял.

Ангел не делает ни первое, ни второе. Он вклинивает бедро между моих ног и опускает голову к груди. Продолжает нашу близость, изучая мое тело и согревая кожу губами. Поднимается к ключицам, проводит губами по шее, и замирает у лица, когда в ответ я провожу ладонями по его стройной и сильной спине. Начинает тереться о меня бедрами, и мое тело догадывается.

Я обнимаю его руками, притягиваю к себе и обхватываю ногами, тут же ощущая, как он снова входит в меня. Впиваясь с голодом в губы, подхватывает под ягодицы и двигается не спеша, словно дождь за окном бесконечен.

И пока продолжается наш глубокий поцелуй, мне тоже так кажется.

И даже когда мы разрываем поцелуй, потому что легким не хватает дыхания, а телам становится жарко.… И когда я забываюсь от новой волны удовольствия, накрывшей нас — более продолжительной и оглушающей — мне всё ещё кажется, что эта ночь никогда не закончится.

И даже после, когда Ангел выдыхает в губы сухим и низким голосом:

— Мне понравится, Соле. Когда бы это ни случилось, знай! — словно заканчивая разговор, а я думаю о том, что эта ночь меня изменила.

И прислушиваюсь к себе новой.

Я вспоминаю о времени позже, когда ночь становится настолько глубокой, что убаюкивает ветер. Всё стихает, глаза закрываются, и кажется, что Ангел спит.

Но нет. Как только я пытаюсь осторожно встать, его объятия мгновенно становятся стальными.

— Отпусти, мне пора.

— Нет, не сейчас.

— Мне надо к Марии.

— Ещё немного.

— Пожалуйста.… Адам!

Он открывает глаза и смотрит на меня. Не спрашивает, откуда мне известно его имя. А я не знаю, помнит ли он дорогу и наш разговор в грозу. Но нехотя убирает руку.

— Да. Иди.

Отворачивается и поднимает лицо к потолку. Не смотрит на меня, забросив руку за голову, когда я встаю и на носочках подхожу к комоду. Взяв из него чистую сорочку и полотенце, обернувшись у самого порога, всё же ухожу.

Иду на непослушных ногах в ванную комнату, принимаю душ, и, возвращаясь в детскую, приостанавливаюсь на секунду у дверей спальни….

Но мигом схожу с места, услышав из-за двери тяжелый и мучительный выдох:

— Ради бога, Ева! Иди же, или я заберу тебя у всех!

***

Утром я пью кофе, готовлю Вишенке школьный завтрак и собираюсь на работу, стараясь не думать о том, что мы в квартире не одни. Надеваю теплые брюки-кюлоты шоколадного цвета, осенние сапоги на невысоком каблуке, песочный свитер и повязываю на шею тонкий платок, чтобы скрыть проступившие на коже следы от поцелуев Ангела.

Он оставил их на мне по всему телу, но это не было больно. И не было жестоко. Мне хорошо известно, какой может быть жестокость мужчины, ослепленного желанием и собственной силой. Нет, сегодня ночью всё было иначе.

Наверное поэтому я не знаю, что сказать, когда мы с Марией одеваемся в прихожей, и дочка с молчаливым испугом косится на полураздетого Ангела, который в одних брюках и босиком стоит в проеме спальни и наблюдает за нами. Ещё сонный и взъерошенный после сна, но уже хмурый, с твердо сжатым ртом.

Конечно, я снова в парике и с цыганскими серьгами в ушах. С припудренным лицом и бледной помадой на губах. Этот контраст во внешности помогает мне быть незаметной, и не раз выручал.

Какого она роста?… Да, пожалуй, среднего.

Комплекции?… Да кто ее знает. Под кофтами и кардиганами не очень-то разберешь.

Какого цвета волосы?… Темные и вьющиеся, длиной до плеч. Типичные для итальянки.

А что ещё запомнили? Возможно, особые приметы?

О, да! Серьги! Огромные такие кольца в ушах! Дешевая бижутерия. У бедняжки совершенно нет вкуса!

И это все? А как же черты лица?

А что черты? Обычные. И имя тоже. Анна. Таких много. Нет, она точно не та, кого вы ищете.

Как хорошо, что в юности я зачитывалась авантюрными и детективными романами, и вжилась в придуманный образ. Сегодня моё былое увлечение помогало нам с дочерью выжить.

Я догадываюсь, что Ангелу не нравится то, какой он меня видит, но это не его дело. Я знаю, что вечером, когда вернусь домой, его здесь не будет.

И на секунду встретившись с синими глазами, ухожу.

Глава 12

Адам

Из дневных теленовостей

Канал «RTI-news»

Криминальная сводка…

…Сегодня ночью в пригороде города Монцы, регион Ломбардия, неподалеку от известного автодрома в съемном апартаменте был обнаружен мертвым Массимо Ла Торре, совладелец гоночного клуба «Pistolapermoto», сын известного адвоката Федерико Ла Торре, убитого месяцем ранее в окрестностях Стеццано.

Полиция пока воздерживается от подробностей и не комментирует смерть сорокачетырехлетнего бизнесмена, однако нашим журналистам стало известно, что труп мужчины со следами насильственных действий обнаружила его пассия, двадцатисемилетняя модель Зита Пальчини, с которой у женатого