Лицо с обложки - Юлия Белкина

Он постарался взять себя в руки.

— Нет, никаких. Просто так… Из чистого любопытства…

— Если тебя это беспокоит, свяжись с Кити, — дружески посоветовал Манфред. — Передай ей от меня привет и попроси ее пройти новое тестирование на ВИЧ.

Райман представил: вскрытый могильник под гаражом, полуразложившийся труп Кити… Нет, при всей своей лояльности такого зрелища Манфред не вынесет.

Но наступающий день оказался мучительнее предыдущих. За минувшие сутки Райман спал не больше часа. В предыдущие дни — всего на пару часов больше. После разгонял с Зоей он почувствовал себя так плохо, что впервые испугался одиночества и вызвал к себе, в потсдамский особняк, Май и Лору.

Они с собачьей преданностью копошились рядом. Райман отдал им комнату, смежную со своей спальней. К обеду за стеной все стихло. Райман решил, что женщины уснули, заглянул к ним, раздраженный таким равнодушием, но готовый сорваться с губ злой окрик застрял у него в горле. Райман замер на пороге.

Женщины не спали. Май жгла ароматические палочки перед картинками своих божков и, расставив перед ними на полке тарелочки с жертвенным рисом, сладостями и жареными побегами бамбука, медитировала с закрытыми глазами. Лора неподвижно сидела в углу и плакала.

Спина Раймана покрылась холодным потом. Он никогда раньше не видел Май молящейся. Значит, дела его совсем плохи. Он тихо вернулся к себе и лег в постель, прижав к животу грелку. Лора вошла, застыла неподвижно у двери. Райман смерил ее злым взглядом:

— Что?!

— Зоя сказала, что у нее в комнате остался Катин журнал. Просила показать его тебе. Попросить кого-нибудь съездить на квартиру, привезти его?

Райман нервно дернул щекой. Какой журнал? Небось пугающая медицинская дрянь? Но мазохист внутри него спокойно ответил:

— Скажи Брану. Пусть съездит.

Лора выскользнула из спальни и через некоторое время вернулась со смятым журналом, сложенным вдвое, от крытым на середине.

Райман концом трости брезгливо ткнул в журнал:

— Покажи обложку!

Лора показала. С глянцевой страницы улыбались представители всех рас и национальностей, соединившиеся наступившем на земле Тысячелетнем Царстве Божие Райман презрительно хмыкнул:

— Что за иеговистская фигня? Откуда?

Лора пожала плечами:

— Не знаю.

— Дай посмотреть!

Райман нашел заложенную страницу, и глаза сразу впились в отчеркнутые желтым маркером строчки: «Еще Мартин Лютер в одном из своих трактатов рассказывал о явлении… Некоторые люди, чувствуя, что заболевают, ничего об этом не говорят и общаются со своими собратьями в надежде передать им пожирающую их заразу. Проникшись этой мыслью, они бродят по улицам, входят в дома. Пытаются поцеловать прислугу или детей, надеясь таким образом спастись. Хочется верить, что эти люди действовали по наущению дьявола. Однако я слышал, что зависть и отчаяние толкает этих горемык на подобное преступление, потому что они не хотят умирать в одиночку».

— Черт? — Райман, словно обжегшись, отшвырнул журнал.

«Никто не хочет умирать в одиночку!» Эти слова крикнула сегодня Зоя там, в кабинете…

Он сполз с постели, подошел к зеркалу в ванной и попытался беспристрастно оценить свое положение, но внутренности свело в мучительном спазме, и он поспешил в туалет. Какое унижение — подохнуть от поноса!

— Йорг! Тебе что-нибудь нужно? — жалобным голосом спросила Лора из спальни.

Он прикрикнул на нее… Боль в груди усилилась.

Вымыв руки, Райман дополз до телескопа и позвонил

Манфреду.

— Йорг?

— Да, это снова я. Скажи… Пришли наконец результаты моего обследования?

— Пришли. Я собирался сегодня вечером тебе позвонить, — спокойно ответил врач. — Не знал, что ты сейчас не спишь. Обычно в это время…

— Так что со мной? — нетерпеливо перебил Райман.

— Поздравляю. Ты абсолютно здоров.

— Я? Здоров?! — Райман едва не завизжал от ярости. — Ты что, не видел меня? Да я месяц не сплю. У меня все кишки наизнанку, ты, мясник хренов! Меня от ветра шатает, а ты говоришь, что я здоров? Ну, конечно! Я здоров! Говори сразу, не скрывай: у меня СПИД, да?

— Йорг! — Казалось, врач лишился дара речи. — Йорг, ты принимал тот препарат, что я тебе назначил?

— Да! Да! Да! И не помогает, слышишь? Мне ничего не помогает. Не могу есть, не могу спать! О господи! Что со мной, Манфред? Что?! Помоги мне, я не хочу умирать, мне страшно умирать!

— Йорг, ты можешь сейчас приехать ко в клинику? А лучше подожди, я сам к тебе приеду.

Райман обернулся, увидел испуганный, остановившийся взгляд Май. Она понимала по-немецки во много раз лучше, чем говорила. И она поняла, что хозяин болен, серьезно болен.

— Что вылупилась, обезьяна? Помоги одеться!

Май засуетилась, схватила из гардероба вешалку с темным костюмом. Раймана перекорежило: заживо хоронит, ведьма! Радуется, что он подыхает! Конечно: фирма на ней, квартира на ней. Предатели, кругом одни предатели. Стоит ему пошатнуться — и придушат подушкой.

— Не этот, белый подай!

Наряженный, надушенный, элегантный, Райман вышел из своей спальни, спустился в видеостудию. При появлении хозяина все вскочили со своих мест, но от придирчивого взгляда Раймана не укрылось, с каким замешательством смотрели на него вассалы.

— Что? — спросил он. — Как я выгляжу?

— Отлично!

— Прекрасно!

— Очень хорошо, как всегда! — наперебой загалдели прихлебатели.

— Паразиты, — прошипел Райман. — Свиньи… Радуетесь? Ничего. Вы не надолго меня переживете! Все сдохнете!

Он медленно прошел мимо, каждому заглянул в глаза. Протянул руку фотографу, и тот не смог уклониться от рукопожатия, но было заметно, с каким внутренним содроганием он это делает. Райман плюнул ему и ладонь, но фотограф успел отдернуть клешню. Плевок упал на ковер.

— Сдохнете, как собаки!

Райман дошел до раздвижной двери, ведущей в гараж, но спуститься по ступенькам не смог. Он вдруг стал задыхаться, рвать шелковый воротник рубашки. Лицо его налилось синюшным румянцем, округлившиеся от ужаса глаза бессмысленно таращились на помощников. Ни один из них не сдвинулся с места. Райман рухнул на пол. Май, шедшая следом, взвыла кошкой и бросилась к хозяину…

Открыв глаза, Райман увидел склоненное над собой лицо Манфреда

— Что со мной?

— Обычный сердечный приступ, — улыбаясь, ответил врач. — Заурядный сердечный приступ, вызванный обезвоживанием организма.

Все для него — обычное. И смерть, и болезнь, опустошенно думал Райман.

— По-видимому, приступ спровоцировала связанная с обезвоживанием повышенная вязкость крови. Останешься на пару дней у меня в клинике.

— Скажи правду: я умираю?

— Йорг, у тебя не в порядке нервы. У тебя неврастения.

— У меня СПИД. Я знаю, можешь мне не лгать. Скажи: сколько у меня в запасе? Лет десять?

— Подлечишь нервы и пойдешь домой.

Райман закрыто глаза. Он понял: никто здесь не скажет ему правды. Его