Последняя роза Дивеллона - Вера Платонова

***

Вот уж хвосты Теволлены! Я смотрела на неказистую и криволапую фигурку, слабо нацарапанную мелом в изголовье собственной кровати.

Когда я только попала в Излаумор, меня весьма занимал вопрос о том, что за страшное божество такое, Теволлена, которым здесь ругается каждый. Я воображала себе что-то вроде тиульбской богини войны или раздора, кровожадной, принимающей в жертву детей или что-то подобное. Но к большой моей забаве тиульбы представляли Теволлену как существо, похожее на маленькую собачку с острой мордочкой и семью хвостами. Ее изображения часто встречались на каменных стенах Излаумора, нарисованные угольком или мелом. И если бы не пакостный характер этой выдуманной зверушки, я бы даже посчитала ее милой.

И вот, кто-то умудрился нарисовать в королевской опочивальне на деревянном изголовье это. Кто-то из охраны заходил? Или ученики лекаря? На самого старого зануду я не стала думать.

– Это что еще за дела? – пробормотала я, разглядывая рисунок.

– Нравится? – вдруг подал голос Айволин. – Было скучно лежать здесь одному.

Я от неожиданности присела на краешек кровати и уставилась на мужа, который говорил со мной, с трудом разлепляя губы, и не открывая глаз.

Я сообразила смочить полотенце в воде и увлажнить ему лицо. Он тяжело вздохнул и произнес.

– Иммериль, нам нужны дети.

Он бредит, однако! Какие дети! В его-то состоянии?

– Боюсь, для этого придется подождать, когда ты немного окрепнешь, – погладила я супруга по голове.

– Мне необходим… наследник. Я видел смерть слишком близко. А еще… слышал тебя. Откуда ты все знаешь?

– Не понимаю, о чем ты, – сделала я удивленное лицо. – Наверное, тебе приснилось что-то?

– Это опять ваше колдовство? – спрашивал Айв. – Смерть! Ты разговаривала с ней?

Я отвела глаза, оставляя вопрос без ответа и шумно и очень старательно отжала полотенце, чтобы смочить ему губы снова. Я позволила себе тогда слишком вольно себя вести с Бледной Госпожей. Он уже перешел черту и я забрала то, что она посчитала своим по праву. Узнай отец, что я натворила, пришел бы в гнев и ужас.

– Тебе нельзя так много говорить, – успокаивающе произнесла я. – Я могу тебя развлечь. Почитать книгу про лошадей или рассказать о чем-то…

– Не нужно книгу, – приподнял ладонь Айволин. – Лучше про Долину.

Об этом меня не нужно было просить. Я так соскучилась по родным местам, что только и мечтала о том, чтобы рассказать кому-то как можно больше об этом прекрасном месте. Айволин старался быть внимательным слушателем, но слабость его была еще была велика, и скоро он глубоко задремал. Дело шло на лад. И если бы мое письмо достигло Дивеллона скорее, то пара восстанавливающих микстур, подняла бы его на ноги за самое короткое время. А пока я аккуратно выскребала остатки целебной ведовской мази из баночки и накладывала со словами мольбы о помощи святым предкам под те снадобья, что наносил мастер Зорох.

Так прошел и следующий день, на приемы пищи я выходила к Борху и другим, а остальное время проводила с Айволином, который все больше и больше мог позволить себе говорить, почти свободно жестикулировал руками и немного мог шевелить стопами.

Вечером за ужином я обнаружила под своей тарелкой записку, в которой незнакомым почерком значилось: “Приходи в полночь в малый зал, если хочешь узнать тайну аторхов. Одна”.

Конечно, не нужно было быть особенно умной, чтобы понять: подобные записки ведут прямиком в ловушку. И пусть Тара и ее подельник убиты, кто знает, сколько недоброжелателей еще находится в стенах Твердыни? Но и не воспользоваться столь заманчивым предложением не представлялось мне возможным.

И я решила вооружиться кинжальчиком и, с соблюдением всех мер предосторожности, аккуратно заглянуть в малый зал в назначенное время. А чтобы таинственный отправитель записки не застал меня врасплох, прийти туда заранее.

Убедившись, что Айволин благополучно спит, я за два шааза до полуночи вышла из наших покоев и, то и дело нащупывая в кармане кинжальчик, отправилась туда, где стояла клетка с чернозубыми тварями.

Стражники лишь удивленно поглазели мне вслед, но останавливать не стали. Однако ручаюсь, тут же донесут Борху, что мне не сидится в спальне.

В малом зале тревожились аторхи, это было слышно по шипению, рычанию и стукам. Я надеялась, что, учуяв меня, они снова притихнут, как в тот раз, до того как они начали стучать головами о прутья, но чудища еще больше забеспокоились и стали кричать, мне на мгновение даже показалось, что я слышу в их выкриках нечто предостерегающее.

Этот шум так меня напугал, что я уже было передумала шагать в дверь и в замешательстве замерла, обдумывая, как быть.

Аторхи кричали, как обезумевшие и стучали по клетке, в этом диком шуме утонул мой возглас, когда меня, нелепо размахивающую своим оружием в темноте, втащили внутрь малого зала, в котором царила кромешная темнота. Лязгнул замок. Кто-то втолкнул меня внутрь клетки. Следом металлическая дверь захлопнулась.

Глава Двадцать третья. Куда пропала Иммериль?

Айволин проснулся от мучительной жажды: горло стянуло так, что дышать было тяжело. Он поерзал на постели, привлекая внимание Иммериль, затем вытянул руку и похлопал рядом с собой. Пустота. И тишина.

Он пошарил другой рукой на столике, стоявшем у кровати, и нащупал там кувшин с водой. Потянул его на себя и приподнял: рука задрожала от напряжения, хотя кувшин был полон не более, чем на треть. Да куда же она подевалась?

Он открыл глаза, ожидая увидеть свет, проникающий через окно. Лампы уже догорели, но еще не светало.

В попытках сделать хоть один глоток Айв облил себе подбородок и грудь и лежал теперь на мокрой постели, как распластавшаяся лягушка. В довершение всему рука предательски согнулась в локте и кувшин неуклюже обрушился на стол и раскололсяе. Айв выругался и пришел в совершенную ярость, которая спустя пару шаазов тишины сменилась некоторой тревогой.

Тогда он, опираясь о подушки перевалился на бок, а затем очень медленно сел. Растревоженная рана в животе тут же дала о себе знать усиливающейся болью и увлажнившейся алым повязкой. Айволин склонил голову, прислушиваясь к своим ощущениям. Что хуже? Лежать здесь в одиночестве или чуть потерпеть? Он итак потерял много времени.

С десяток воинов, поднятых по тревоге, с факелами обследовали малый зал вдоль и поперек. Борх и Ворон с лицами, выражающими полное недоумение, заглядывали внутрь опустевшей клетки.

– Клянусь камнем предков, я не спал спокойно ни одной ночи с того момента, как мы привезли эту девчонку в