Хозяйка молодильных яблок - Иви Тару

Милава натянула на себя покрывало, делая вид, что мёрзнет, на самом деле ей хотелось подумать. Она узнала Горыню. Что он тут делает? И откуда он взялся? Он же в Прибытково оставался. Хотя… он мог пойти в Семидол вслед за Елесей. Парень он горячий, ревнивый, наверняка решил, что Елесю мать замуж сосватать решила за кого-то в столице. Но почему он на лодье гребцом плывёт?

На палубе началась суета: ставили парус. Гребцы сложили вёсла, взялись за канаты. Доморад пошёл следить, чтоб не свалили за борт какой из тюков. Милава подумала, не кинуться ли ей за борт да на дно не уйти? Всё лучше, чем купцовы прихоти выполнять. К корме подошёл Горыня с толстой верёвкой в руках, которую наматывал на локоть. Тихо-тихо, так что еле расслышать, он промолвил:

– Мы с боярином тебя искали. Я гребцом нанялся, он следом поплывёт, надо только, чтоб не далече мы уплыли, а то потеряет. Ничего, я мачту сломаю…

– Нет, – шепнула Милава, – они ж тебя прибьют за это. Я придумаю, как быть, не делай пока ничего.

Горыня хотел что-то сказать, но тут его окликнули, и он поспешил на помощь ватажникам. Парус поставили, лодью понесло ветром, теперь берега скользили вдоль борта гораздо быстрее. Доморад вернулся к ней на корму.

Милава скинула покрывало, посмотрела на него и даже слабо улыбнулась.

– Не серчай, Доморад, на мои слова. Испугалась я очень. Никогда ещё одна так далеко от дома с чужими людьми не уходила. Боюсь я тебя.

– Не бойся, девица. Я не злой, будешь жить у меня, как сыр в масле кататься.

Милава ахнула и потупилась.

– Все вы, мужчины, речи сладкие говорите, а мы потом слёзы горькие льём. Нет уж, ты, если хочешь со мной добром поладить, делай по чести всё. Сперва обряд совершим, потом вези куда хочешь.

– Сделаем, всё сделаем, красавица! – воскликнул Доморад, обрадованный внезапной переменой в её настроении.

– Вот и сделай сперва, – Милава вскинула голову. – Чтобы я в родное село не девкой гулящей вернулась, а замужней честной бабой. Не войду в родной дом без обручального браслета и без кики на голове.

Доморад уставился на неё и какое-то время молчал, обдумывая её слова. Потом что-то в голову ему пришло, он улыбнулся.

– Хорошо. Будь по-твоему. Скоро село будет прибрежное, я мимо хотел плыть, но сейчас остановимся. Там капище с волхвами недалече есть. Вот обряд и совершим. Ладно ли?

Милава кивнула и даже улыбнулась ему как можно ласковей.

***

Мачта сломалась аккурат, когда река делала поворот. Порыв ветра ударил в парус, раздался треск, и Стрижака чуть не выкинуло за борт. Пришлось парус свернуть, обломки мачты он уложил на дно. Вставил вёсла в уключины, погрёб, вглядываясь в берега. На вёслах ему лодью под парусом не нагнать. Наконец углядел подходящий лесок, пристал к берегу. Привязал лодку к камню, отправился к деревьям, нашёл подходящую осинку, срубил её мечом, потом ещё одну. Худо-бедно можно будет мачту починить и как-то до ближайшего поселения добраться, а там другую лодку купить. Он обрубил ветви и взвалил осинки на плечо.

Стволы терлись друг о друга, заглушая иные звуки, но воинская привычка всегда быть начеку не подвела. Даже не успев понять, что за спиной, он резко повернулся, и длинные стволы смели с тропы того, кто уже занёс руку с кистенём для удара. Заросший бородой мужик в драном зипуне упал на спину, смешно раскинув ноги.

– Ишь ты! – поразился Стрижак. – Никак тать лесной? Давненько вас на моём пути не попадалось.

Мужик уже вскочил, кистень в его руке выглядел солидно: на конце деревянной рукояти угрожающе качался шипастый шар на толстой цепи. Он опасливо глянул на ножны у пояса Стрижака. Тот всё ещё стоял, придерживая осинки на плече.

– Ты это… – мужик поправил суконный треух на голове, – кошель кидай и иди себе.

– Всего-то? А сапоги не нать? – Стрижак выставил одну ногу на пятку, покрутил туда-сюда. – Сафьяновые, с позолоченной вышивкой.

Разбойник опустил глаза, оценивая обувку, а Стрижак кинулся в него осинками, и тот снова упал. Один ствол Стрижак поднял и легко ткнул его концом мужика в живот.

– Ой-ой, – согнулся тот, поджимая ноги, но тут же резво вскочил и побежал между деревьями.

Стрижак метнулся было за ним, но тот петлял зайцем и быстро скрылся из виду. С досады, что упустил разбойника, боярин топнул ногой, но потом подобрал осинки и пошёл к берегу. Там ему пришлось топнуть ногой второй раз. Лодки у берега не наблюдалось. Она отплыла от берега уже на пятьдесят шагов и всё стремительней удалялась, унося по реке разбойника с кистенём.

– Вот зараза! – в досаде Стрижак метнул вслед осинки. Конечно, не добросил, и они плюхнулись в воду, поплыли по течению.

Затем он присел на корягу у берега и прикинул, сколько до ближайшего поселения. Выходило почти день, но можно пойти напрямки через лес, к тому месту, где река петлю делает. Так и путь сократить можно, и к людскому жилью выйти скорее, если не заблудиться, конечно. Стрижак встал, посмотрел на небо, на солнышко, мысленно наметил путь и пошёл, надеясь к вечеру лес пересечь и добраться до реки.

***

Шатёр расположили на лугу, шагах в двадцати от берега и лодий. Милава сидела там на кошме, на подушках, рядом стояло блюдо со снедью, кувшин с квасом. Доморад ходил где-то снаружи, отдавал приказы. Ей он сказал, что послал уже в село за волхвом. Ткань шатра в дальнем углу разошлась, разрезанная клинком. В проём высунулась голова Горыни.

– Вылезай, только осторожно, – быстро проговорил он, – беги в сторону, куда солнце садится, а я, коли заметят, в другую сторону их уведу. Ясно?

Милава кивнула, Горыня исчез. Она посидела, прислушиваясь к звукам снаружи. Потом осмелилась раздвинуть разрез и посмотреть, что там. Вроде никого. Она выбралась, подобрав подол сарафана, на четвереньках доползла до ближайших кусточков, за ними кто-то возился, и, судя по звукам и запаху, засел надолго. Она решилась, вскочила и понеслась к лесу, ожидая, что сейчас вслед раздадутся крики, но никто, похоже, её бегства не заметил. Хвала Макоши!

И всё же она бежала, даже не понимая куда, потом, выбившись из сил, остановилась, прижалась к берёзе, обняла её, прося дать сил и защиты. Сквозь листочки на неё падали лучи солнца, ветер смахнул капельки пота с лица. Милава посмотрела на сияющий лик Хорса в голубом небе и повернула в нужную сторону.

Глава