Пепел. Гори оно все... - Весела Костадинова

этот момент на нее обрушилось все сразу — как лавина, сметающая остатки сонной дымки. Вино, выпитое на голодный желудок, холодные взгляды гостей, их шепотки, полные презрения, танец с Ярославом, когда он… когда он прижал ее слишком близко, и она почувствовала то, что до сих пор заставляло ее щеки гореть от смеси стыда и смятения. А потом ночь с Артуром — его страсть, ее боль, ее неуверенность, ее слезы, которые она пыталась скрыть. И теперь эта тяжесть его руки на ее талии, такая привычная и в то же время пугающая, и легкая боль внизу живота, напоминающая о том, что произошло.

Альбина схватила телефон, даже не взглянув на экран, и тут же пожалела об этом. Громкий, возмущенный голос мамы ворвался в ее сознание, как ушат холодной воды, мгновенно выдернув из полусонного состояния.

— Алька, твою мать! — крикнула мама, и Альбина невольно съежилась. — Какого черта, Аль? Почему ты опять не приехала?

— Мам… — выдохнула она, пытаясь собраться с мыслями. Ее сердце заколотилось, а в голове замелькали панические "Черт! Черт! Черт!". Она резко вскочила с кровати, стараясь не разбудить Артура, который все еще сонно ворочался, уткнувшись в подушку. — Подожди, мама… Не ругайся, пожалуйста… Я… сейчас… Я проспала на автобус…

— Знаешь что, Аля, — голос матери стал ледяным, каждое слово резало, как нож, — я в принципе не понимаю, тебе на семью-то как, совсем плевать? Ты вторые выходные не приезжаешь. Я одна тут корячусь в огороде, а ты словно забыла про меня! Как жрать овощи — ты первая…

Альбина, не дослушав, метнулась в ванную, захлопнув за собой дверь, чтобы Артур не услышал этого потока упреков. Она прислонилась к стене, чувствуя, как щеки горят от стыда и вины.

— Мам, послушай… я правда не хотела, — начала она, стараясь говорить, как можно тише и спокойнее, хотя внутри все кипело. — Сейчас встану, оденусь и приеду…

Она судорожно оглядела ванную, пытаясь найти свою одежду, и с ужасом поняла, что ее вечернее платье, лежащее где-то в гостиной, — единственное, что у нее есть. Мысль о том, как она будет выглядеть, выходя на улицу в шелковом платье с декольте посреди утра, заставила ее щеки пылать еще сильнее. Глупо. Нелепо. Но выбора не было.

— Приедешь? — переспросила мама, и в ее голосе послышалась горькая ирония. — Ага, как же. Я уже слышала это, Аля. Если тебе так наплевать, могла бы хотя бы предупредить.

- Мама… прости, правда…. Элька уже приехала? – девушка включила воду, умываясь и стараясь перевести разговор в мирное русло.

- Эличка занята, - буркнула мать. – Ты прекрасно знаешь, что у нее есть долг по экзамену, она готовится сейчас…. Это тебе делать нечего, а у нее все время расписано.

- Мам! – в душе Альбины вспыхнула горькая обида. – Я работаю и…

- По выходным? – ехидно бросила мать. – А где тогда зарплата? Или что, решила попробовать городской жизни, забив на семью?

- Мама, я уже еду, - отрезала Альбина, зло отключая телефон. Она навалилась на раковину обеими руками, стараясь не заплакать. В словах матери была доля правды – всю премию она ведь действительно угрохала на платье и туфельки.

В ванную тихо постучали.

- Рыжик….

- Я сейчас выйду, - ответила Альбина, стараясь сдержать слезы в голосе и ответить ровно и спокойно. – Прости… - снова погрузила горящее лицо в холодную воды, смывая остатки сна, выступившие слезы и острую боль внутри.

Когда она вышла из ванной, по квартире уже разносился ароматный запах дорогого кофе, терпкий и манящий. Ее желудок тут же сжался в болезненный комок, напоминая, что она почти ничего не ела со вчерашнего утра — пара глотков вина и крошечные канапе на празднике не в счет. Она нашла Артура на просторной, залитой утренним светом кухне. Он стоял у кофемашины, одетый в простую футболку и джинсы, и выглядел таким домашним, таким своим, что на миг ей захотелось забыть обо всем и просто остаться здесь, с ним.

— Артур, — начала она, теребя край его рубашки, которую все еще носила, — прости, мне нужно ехать. Скажешь точный адрес для такси?

Он обернулся, и его брови тут же поползли вверх. Поставив чашку с кофе на стол, он подошел к ней, внимательно глядя в ее лицо. Ее покрасневшие глаза и напряженная поза явно не укрылись от него.

— Такси? — переспросил он, слегка нахмурившись. — Рыжик, я же сказал, что сам тебя отвезу…. Сейчас, выпьем кофе и…

- Артур, прости, - она отвела глаза, - у меня нет времени на кофе. Мне нужно переодеться и ехать к маме….

Он прищурил глаза, внимательно глядя на нее.

- Это она звонила?

— Да, — призналась Альбина, потирая бровь, словно это могло унять нарастающую панику. — Я должна была утром приехать и… проспала.

Артур кивнул, как будто все понял, и сделал шаг ближе.

— Ну тогда поедем вместе, — сказал он так просто, будто это было само собой разумеющимся.

— Что? — Альбина замерла, не сразу осознав его слова. Она уставилась на него, широко раскрыв глаза.

— Поедем вместе, — повторил он, и уголок его губ дрогнул в легкой улыбке. — Ты с моим отцом уже знакома, теперь моя очередь знакомиться с твоей семьей.

— Да ты спятил… — вырвалось у нее, прежде чем она успела себя остановить. Ее щеки вспыхнули, и она тут же пожалела о своей резкости, но Артур только удивленно поднял брови.

— Неожиданный поворот, — сказал он, забавляясь. — А в чем, собственно, проблема? Или что, твоя мама страшнее моего отца?

Альбина открыла рот, чтобы возразить, но слова застряли. Она представила, как Артур — в своей уверенной манере, с этой его обезоруживающей улыбкой — появляется в их деревенском доме, где мама, скорее всего, все еще будет ворчать, а огород будет ждать ее помощи. Это было так абсурдно, так немыслимо, что она невольно фыркнула – это будет форменной катастрофой!

- Нет, Артур…. Прости, но нет…. Ты себе не представляешь….

- Что именно, Аль? – в голосе мужчины послышалось откровенное раздражение. – Ты постоянно ведешь себя так, словно стыдишься самой себя. Самой-то не надоело? Вчера вечером позволила себя игнорировать, сегодня – боишься познакомить меня с матерью. Она что – зверь? Съест меня?

Альбина