Пепел. Гори оно все... - Весела Костадинова

внутри нее что-то надломилось — не от боли, а от осознания, что реальность оказалась совсем не такой, как она ожидала. Она лежала, стараясь дышать ровно, пока Артур, все еще поглощенный своей страстью, продолжал, не замечая ее слезы.

Когда все закончилось, он притянул ее к себе, обнимая крепко, но бережно, его дыхание постепенно выравнивалось.

— Аля… — прошептал он, зарываясь лицом в ее волосы. — Ты… ты невероятная.

Она не ответила, лишь прижалась к нему, пряча лицо на его груди. Ее тело все еще дрожало, но теперь уже не от боли, а от смеси эмоций, которые она не могла разобрать. Было ли это правильно? Было ли это то, чего она хотела?

И все же, несмотря на слезы и смятение, она не жалела. Не могла жалеть, чувствуя его тепло, его сердцебиение под своей щекой.

— Рыжик… — его пальцы запутались в ее растрепанных волосах, мягко перебирая пряди. — Знаю… больно. Первый раз всегда больно… не злись на меня…

— Я не злюсь, — прошептала Альбина, и ее голос был едва слышен. Она подняла на него заплаканное лицо, чувствуя, как щеки горят от стыда за свои слезы. — Совсем не злюсь. Я хотела этого, Артур… хотела не меньше тебя… — Она замялась, подбирая слова. — Прости меня, что я… такая…

Артур нахмурился, и в его глазах мелькнула тень вины. Он обнял ее еще крепче, так, что она едва могла пошевелиться, словно хотел защитить ее от всего мира — и от ее собственных сомнений.

— Ничего, малыш… — сказал он, и его голос, ровный и немного усталый, был полон уверенности. — У нас еще много времени… Ты научишься всему… Иди в душ, рыжик, я за тобой…

Альбине хотелось задержаться, остаться в его объятиях, спрятаться в этом тепле, где не было места для стыда или неуверенности. Но она не решилась возразить. Молча кивнув, она осторожно выбралась из его рук и, словно мышка прошмыгнула в ванную. Ее щеки пылали — от слез, от смущения, от осознания своей наготы, которую она теперь остро чувствовала. Закрыв за собой дверь, она прислонилась к прохладной плитке, пытаясь собрать мысли.

Вода из душа хлынула, смывая следы этого вечера — пот, слезы, напряжение. Но эмоции, что бурлили внутри, не уходили. Она стояла под струями, закрыв глаза.

Все прошло не так как она думала. И неужели в голосе Артура ей послышалось легкое разочарование? Ведь опыта у нее не было совсем, она не знала, что нужно делать, понравилось ли ему. А что если он хотел другого? Что если она была пассивным деревом? Элька говорила, что мужчины не любят пассивности в постели, но что она могла сделать, если сама не знала, как себя вести?

Альбина выключила душ и завернулась в полотенце, чувствуя себя маленькой и уязвимой. Она посмотрела на свое отражение в запотевшем зеркале — растрепанные волосы, покрасневшие глаза, припухшие губы. Это была она, но в то же время какая-то другая, новая Альбина, которая шагнула в неизведанное и теперь не знала, как с этим справиться.

Открыв дверь, она увидела Артура, сидящего на краю кровати. Он уже накинул халат, поднял на нее глаза и улыбнулся — той самой улыбкой, от которой у нее всегда замирало сердце. В его руках была его рубашка, которую он протянул ей.

— Иди сюда, рыжик, — сказал он тихо, и в его голосе не было ни тени раздражения или разочарования, только тепло.

Альбина шагнула к нему, чувствуя, как полотенце скользит по коже, и взяла рубашку. Она надела ее, утопая в слишком большом размере, и запах Артура, пропитавший ткань, снова окутал ее. Он притянул ее к себе, усаживая на колени, и обнял, прижав к груди.

— Ты в порядке? — спросил он, заглядывая ей в глаза. Его голос был мягким, но в нем чувствовалась искренняя тревога.

Альбина кивнула, хотя внутри все еще боролась с собой. Она хотела спросить, хотела признаться в своих страхах, но слова застревали в горле. Вместо этого она просто прижалась к нему, пряча лицо на его плече.

- Ты... - тихо прошептала она, - ты сможешь... мне такси вызвать?

Артур замер, и на мгновение ей показалось, что она сказала что-то не то. Он слегка отстранился, чтобы заглянуть ей в глаза, и в его взгляде мелькнула смесь удивления и легкой обиды.

— Уже собираешься меня покинуть, рыжик? — спросил он тихо, но с едва уловимой насмешкой, которая тут же смягчилась улыбкой. — Так быстро?

— Я… мне кажется… — Альбина замялась, не зная, как объяснить. Ей вдруг захотелось убежать — не от него, а от самой себя, от этого чувства уязвимости, от мыслей, которые не давали покоя. Но она не могла подобрать слов, чтобы это звучало не так глупо.

— Аля, — Артур рассмеялся, и его смех был теплым, почти мальчишеским, таким, от которого у нее всегда замирало сердце. Он притянул ее обратно к себе, обнимая так, будто хотел удержать от всех ее страхов. — Не усложняй. Сейчас просто поспим, ладно? А завтра я сам увезу тебя домой.

Она молча кивнула, не желая спорить, да и сил было не так, чтобы много. И все же легкость его слов немного оцарапала ее внутри. Он не понимал, что сейчас она словно обнажена изнутри, словно полностью оголена перед ним. Для него это не было чем-то особенным, а для нее – было.

Она соскользнула с колен и легла в кровать, свернувшись клубочком на самом краю.

- Я в душ, - склонившись к ее уху сказал Артур. – Засыпай, малыш. Денек у тебя сегодня был тот еще.

С этими словами он встал и ушел в ванную. Альбина закрыла глаза и глубоко вздохнула – значит так все происходит между мужчиной и женщиной?

20

Утренний звонок телефона, резкий и настойчивый, вырвал Альбину из сна. Она с трудом разлепила глаза, ощущая, как голова слегка кружится, а тело кажется чужим, тяжелым. Телефон вибрировал на прикроватной тумбочке, и она потянулась к нему, пытаясь сообразить, где находится. Мягкий свет пробивался сквозь шторы, освещая незнакомую комнату, и только тепло тела рядом напомнило ей обо всем.

Артур недовольно заворчал, не открывая глаз, и его рука, лежавшая на ее талии, слегка сжалась, словно он инстинктивно пытался удержать ее в этом полусне. Альбина замерла, глядя в потолок, и в