Затонувшая свобода - Анна Панкратова

– Сезон дождей? Ох, никогда не видела дождь.

– Серьезно? Никогда?

– Под водой дождей не бывает. Спорим, я смогу сделать завесу от дождя?

– Спорим, я могу топить капли, не допуская до себя?

– Ты победил! Однозначно.

Джек рассмеялся и завел Айви в небольшой паб с вывеской о сдаче комнат.

– Поедим в комнате или тут?

Айви оценила уставшего Джека, кивнула, говоря, что лучше насладиться одиночеством.

– Нам бы комнату, – сказал Джек, высыпая несколько монет на стол, едва из-под стойки поднялась женщина с высоким хвостом и бутылкой рома в руках. – И поесть чего.

– Остались комнаты с одной кроватью, – улыбнулась женщина, сгребая монетки. – Подойдет?

Джек посмотрел на Айви, закатил глаза.

– Пойдет, все равно ко мне в кровать опять залезет. Хвала морскому дьяволу, хотя бы не раздевается больше.

Айви закусила губу, пряча улыбку. Женщина недовольно вздохнула, ведь ее явно не интересовала их история – только монеты.

Им досталась комната на втором этаже прямо над пабом. Снизу доносился шум, гогот и звон стаканов, но они оба так устали, что не боялись шума. Айви довольно жевала рыбу, такую мягкую, что она разваливалась во рту. Джек первый справился с едой, умылся и сел на кровать.

– У меня к тебе важный вопрос, – сказала Айви. Джек вздернул брови, расплетая косы. – Где ты берешь монеты?

– А то ты не знаешь.

– Я все надеюсь!

Джек улыбнулся, складывая резинки и бусины на тумбочку. Взлохматил волосы и устало размял шею.

– Использую дар хранителя разума, Айви. Забираю кошельки. Украшения, которые потом продаю. Я выбираю тех, кто в хорошей одежде, значит, переживет потерю нескольких монет или золотого кольца.

Она кивнула, грустно облизала пальцы. Джек прав – словно она не знала, что он живет воровством. Но потом пожала плечами – ей ли осуждать кого-либо, если учесть, что в Тенебрисе все общее и нет нужды зарабатывать на жизнь?

Джек лег под одеяло, потянулся и закрыл глаза. Устало пробормотал:

– Не прижиматься. И не лезть обниматься. Хорош… издеваться.

– Я не издеваюсь!

– Красивая полуголая девушка в одной кровати со мной, которую нельзя трогать. Не издевается она.

Айви залилась румянцем, ведь и правда забыла, как могло реагировать тело человека на… подобное. Слишком привыкла, что в Тенебрисе было нормой спать вместе с друзьями даже противоположного пола.

– Кто сказал, что меня нельзя трогать? – тихо спросила Айви.

Джек привстал на локтях. Серьезно посмотрел на нее.

– Я не стану, Айви. Это не честно, ведь ты связана со мной магией.

Она кивнула, ощущая вдруг сожаление.

– Ладно, я… – Она закрыла глаза, ища нужные слова. – Ладно. Давай спать.

Айви легла под одеяло. Сердце колотилось, вспоминая их разговор, мысли топили сознание, подсказывая, как могло бы быть хорошо в руках Джека…

Она тряхнула головой, зажмурилась, отворачиваясь от него. И сама не поняла, как уснула.

Вода реки мерцала в лучах жаркого солнца. Айви и Джек шли по мощеной узкой дорожке вдоль домиков разных цветов. Город готовился к празднику и расцветал на глазах: стихийники земли обвивали балконы и колонны ветками с разными яркими цветами; стихийники воды сооружали фонтаны, вода в которых струилась вверх и собиралась в виде фигур животных.

Прохожие вылили на них ведро воды, похлопали Джека по плечу и, веселясь, побежали дальше – искать следующих жертв. Айви рассмеялась, щелкая пальцами, брызгая в лицо Джека, который уже успел объяснить ей, что в праздник Нового Начала принято обливать друг друга водой. Эта традиция обозначала грядущий сезон дождей, а еще – как верили люди – приносила счастье и удачу, смывая все невзгоды.

Народ радовался выходному и хорошей погоде. Обливались водой, смеялись, поздравляли друг друга. Расставляли шатры и палатки, в которых продавали еду и небольшие товары. Джек, заприметив, что Айви остановилась у стола с украшениями, вытащил несколько монет из кармана.

– Выбирай любое.

Айви помотала головой, но Джек настойчиво вытащил браслет с кулоном в виде ракушки, который она разглядывала дольше всего.

– Или что-то другое?

Она тяжело вздохнула, вспоминая, как Джек добывает монеты, но кивнула, не в силах отказаться. В Тенебрисе красиво одеваться, носить украшения было не принято. Она и свой якорь, оставшийся от матери, надевала не так часто, чтобы не выделяться.

– Почему ты не мог попросить ее просто отдать браслет? – спросила Айви, разглядывая, как мерцает ракушка, покрытая позолотой, на солнце.

– Она обычная торговка. Не хочу лишать ее честного заработка. Лучше потом возьму монет у противного мужика в публичном доме.

Айви и Джек дошли до площади – небольшого «островка», к которому вели совсем узкие мостики. Там поставили столы, небольшой шатер, в котором пела муза музыки – прекрасная Кармелина, в честь которой и назвали город на воде. Темноволосая красавица в пышном платье с множеством оборок, завораживала сладким голосом, рассказывая о любви.

Они сели за столик поближе к реке, Айви восхищенно оглядывалась, вдыхала ароматы еды и моря, щурясь от яркого солнца. Постоянно кидала взгляд на новый браслет и не могла скрыть улыбку.

– Ниери рассказала мне кое-что о Марибертусе, – сказала Айви и, положив в рот жареную картошку, довольно зажмурилась.

– Что-то новое?

– Она говорит, легенда, что все пересказывают, не полная. И это… не легенда. А пророчество. Марибертус никто не нашел, ведь пророчество четко обозначило «как и кто это сумеет сделать».

Джек задумался, почесал бороду. Айви взяла картошку, макнула в соус и, посмаковав, проглотила. Еда была слишком вкусной, а сплетаясь с музыкой и красивым городом, и вовсе дарила невероятное наслаждение.

– Она рассказала полное пророчество?

– М-м, сейчас, я записала. – Айви протянула руку Джеку, прося сумку с вещами. Вытащила из нее сложенный листок, исписанный аккуратными буквами. —

Русалку за руку возьми.

Она найдет твой путь, твое спасение.

Ребенок волн, дитя морской богини, укрыта пеною морской.

Твой разум – вот ответ.

И если покоришь чужую душу,

Полюбишь искренне и чисто,

То ты найдешь, что скрыто под водой.

Отправься в древний город под вулкан.

Там ждет компас и беды, боль, страдания,

Но лишь любовь тебя спасет.

Откроешь душу, сердце, так раны исцелишь.

Уйдет весь мрак и вся печаль,

Останется свобода и огонь,

Они укажут верный курс.

Прими себя, свое нутро,

И отпусти на волю то,

Что ты скрывал все эти годы,

Боясь дракона и огня.

Вода и пламя – не друзья.