Затонувшая свобода - Анна Панкратова

– Ты дурак!

– Знаю.

– Дурак!

Айви побрела за ним, едва держась на ногах. Сердце стучало, пытаясь осознать все, что сказал Джек. Это… признание такое? В чувствах? Она покачнулась, схватилась за его рубашку, начиная дрожать, ведь понять, что чувствует сама, не могла.

Хотелось… сигануть с этого обрыва. Быть его. С ним. И тело хотело того же. Тянуло, горело от желания. Но… но…

– Идем обратно на праздник, – устало сказал Джек. – А то пропустим все самое интересное.

– Джек, надо поговорить…

– Забудь, ладно?

– Но может…

– Ты связана со мной магией. Забудь.

Они вновь оказались на улице, но с другой стороны города, еще более шумной и нарядной. Палатки пестрили у каменного обрыва у реки, люди веселились, обливались водой и обнимались, словно все стали одной большой семьей.

На Айви вылили ведро холодной воды, и это было так же неожиданно, как сама мысль, что Джек мог в ней видеть кого-то, кроме друга. Она-то думала, его толкает долг и честь, желание найти сестру, а все оказалось куда сложнее. Особенно, когда она сама задумалась о том, что же ждет их дальше. И страшнее всего становилось, когда она представляла, что уйдет от Джека. И он больше не будет ее касаться. Улыбаться. Смотреть с восхищением. Она не услышит его голос, не поговорит с ним…

Голова закружилась, а тошнота подступила к горлу, едва она представила, что он уходит от нее. Ребятня, что облила водой, весело хлопнула ее по спине и побежала дальше. Джек усмехнулся, видя, как она выжимает волосы, но потом заметил испуганный взгляд и вздернул брови.

– Все хорошо?

– Ты дурак. Вот и все.

Он обхватил ее за плечи и повел подальше от толпы – к побережью. На пляже гуляли семьи и пары, дети плескались в воде, но там было и правда не так многолюдно. Они сели в тени деревьев, выбрав самое тихое место. Айви скинула ботинки, чтобы окунуть ноги в горячий песок.

– Кто я для тебя? – спросила она.

– Давай не сейчас, – устало выдохнул Джек.

– А когда? Когда мы украдем очередной корабль? Еще кого-нибудь убьем? Найдем Марибертус?

Джек лег на песок, закрыл глаза.

– В данный момент ты – отвлекающий фактор от поисков моей сестры. Потому что я готов сколько угодно медлить, лишь бы провести побольше времени с тобой. Довольна?

– Не особо. – Айви подтянула к себе коленки, положила на них подбородок, с грустью глядя на море. – Почему ты так хочешь ее найти?

Джек молчал. Уши ласкал шум прибоя, смешанный с писками детей.

– Тори была подростком, когда я вытащил ее из дома, привел на пиратский корабль. Попав впервые в большой город, она быстро почувствовала вкус свободы. Ей нравилось привлекать внимание парней, их ухаживания, подарки, хоть замуж не стремилась – ей это чуждо. И совершенно не нравилось торчать в океане. А как ты понимаешь, если живешь на пиратском судне, то в океане проводишь большую часть жизни.

Джек сел, потер шею, глядя вдаль.

– Парни не забывали рассказывать про Марибертус. Подлила масла в огонь Дженни, заверив, что это не легенда, а самая настоящая правда. И Тори верила, ведь так стремилась к свободе! Понимала, что без меня здесь не справится, хоть и неплохо владела даром хранителя разума. Все твердила, что найдет чудесный город под водой, где каждый волен сам выбирать свою судьбу, и уйдет туда. Я не верил. Думал, она испугается уйти куда-то без меня. А зря. Одним утром я просто не нашел ее на корабле. Ей было шестнадцать. Мы были в океане тогда. Так далеко от берега, что…

– Русалки или русалы? – подсказала Айви.

– Или сирены, если они еще где-то остались. Или… кто-то из Марибертуса. Может, нимфа. Факт один: я не видел ее больше. И ищу с тех пор, потому что… она моя сестра. Я люблю ее. И должен знать, что она в порядке. Или хотя бы… узнать, как она погибла, чтобы наконец отпустить. Это моя вина, понимаешь?

– Не твоя. Она сама решила уйти.

– Угу. Потому что я не отпустил ее вовремя сам. Надо было найти ей жилье где-нибудь, помогал бы с монетами, научил бы не бояться дара, чтобы она смогла сама…

– Добывать монеты и красивые платья, – подсказала Айви, впервые осознавая, что сестра Джека тоже была хранителем разума.

– Именно. Но я… держал при себе, веря, что только так она будет в безопасности. И в итоге она просто исчезла, скорее всего попала в беду.

– Или нашла свое счастье.

Джек пожал плечами, явно не веря в это. Позади заиграли музыканты.

– Пошли на праздник. Хорош уже грустить.

Айви хотела протестовать, но заметила, как вдалеке разгоралось пламя. И все же позволила себе забыть о недавнем разговоре и пошла за Джеком на набережную.

Люди окружали стихийников огня. Пестрили палатки, сгущались сумерки, погружая улицу в фиолетово-розовые оттенки. Трое босых мужчин в черных костюмах без рукавов выстроились в линию, оглянули толпу, предвкушающую начало представления. А позади импровизированной сцены тянулись лесенки, ведущие к роскошному дому из белого камня с колоннами и башенками.

Пламя загоралось на концах факелов в руках артистов, освещая улицу и лица зевак. Стихийники по очереди вышли вперед, поворачивая вокруг себя огонь, заставляя искры образовывать кокон. Толпа кричала и хлопала, пока парни скрывались за пылающей завесой. Айви оказалась в первом ряду и, открыв рот, наблюдала, как люди превращали свою стихию в нечто прекрасное и зрелищное.

Мужчины сменяли друг друга, показывая разные трюки: выплевывали огонь, собирали пламя в разных зверей, заигрывали с публикой, обвивая руки и даже обнимая.

В круг вышла девушка в нежно-голубом платье с вырезом на ноге. Так же босая, она обошла вокруг одного из стихийников, игриво проводя по его плечам и спине. Платье сверкало от искр, оплетающих руки мужчины, который взял ее за талию и притянул к себе.

Айви изумленно выдохнула, понимая, что девушка – стихийница воды, ведь пальцы изящно двигались, призывая воду. Они танцевали парами: стихийник со стихийницей; пламя с водой. Стихии кружили вокруг пары, сплетались в объятиях, показывали необычные фигуры.

Все пораженно замерли, когда мужчина поднял девушку в поддержке. Медленно опустил, смотря с таким восхищением, словно был влюблен без памяти. Огонь и вода закружили вокруг. Капли пестрили, словно брызги волн, искры сплетались с ними, но не тушили, лишь заставляли мерцать. Стихийник обнял любимую, укрыл пламенем, а люди захлопали и закричали в восхищении.

– А