Соловейка. Как ты стала (не) моей - Полина Рош

на дружинника, а потом подстегнул коня, обгоняя всех остальных. Он первый должен встретиться с братом глаза в глаза. Проскакав небольшую, высветленную рассветом рощицу, княжич вылетел на опушку. Она спускалась к реке через бурный покрытый снегом кустарник, ветки которого дико тормошились из стороны в сторону, хоть ветра и не было. Аяр пригляделся и понял, что кусты не сами собой колышутся. Через них тяжело продирался конь с ездоком. Сердце у княжича зашлось. Ветер будто подпитал нутро новыми силами, жарче разгоняя кровь. Вцепившись в затылок всадника взглядом, Аяр бросился за ним. Собаки, почуяв загнанную дичь перед носами – озверели, побежали еще быстрее, ломая лапы, разрывая глотки лаем. Всадник на них обернулся, глянул вдаль, и Аяр, наконец, встретился взглядом с братом. Он будто полоснул по нему наотмашь, аж горячий след на коже остался.

– Корьян! Остановись, Корьян!

Брат только сильнее стеганул уставшего коня, но тот его совсем не слушался. Он с трудом продирался всё дальше и дальше к реке, увязая в рыхлом, подтаявшему снегу. Корьян нещадно стегал его без продыху, вертясь из стороны в сторону, Аяр пригляделся и понял, что в седле он не один. Перед ним сидела девица, её тёмные волосы вились вокруг Корьяна, как чёрные ленты. Журавелька, – понял Аяр. Потому-то тяжелый уставший конь не дал им сбежать еще дальше. А где же тогда?.. Княжич повертел головой, но ни одного рыжего сполоха среди белого снега и черных веток не нашел. Всё было снежно-серо. Псины загоняли Корьянова коня, теснили к рыхлой пойме. Дружинники закричали княжичу, чтобы остановился, дальше только ледяная вода!

– Он не остановится, – понял Аяр, не заметив, что сказал это вслух. Но всё равно крикнул: – Стой, Корьян! Погибнешь!

Корьян, подстегнув коня, заставил его с берега вылететь на тонкий лёд. Он сделал еще несколько скачков, в потом лёд оглушительно затрещал и развалился под ними. С диким конским ржанием и девичьим визгом все они рухнули в ледяную воду. Она чёрнотой пролилась на ближайшие льдины, те качнулись и будто отрезали острыми краями Корьяна с Журавелькой от белого мира. Только конь еще ударил копытами по тонким льдинам, и тоже исчез в черноте. Аяр закричал, бросил к реке, но Райнар успел ему вслед крикнуть: «Не лезь в воду, княжич!». Плевать княжичу было на все наказы! Брат же сейчас утонет, они с Журавелькой сейчас оба погибнут прямо рядом с ними! Тут!

Его конь едва передвигал ногами по взбитой мокрой каше, Аяр в отчаянии его стеганул точно так же, как Корьян, с ужасом понимая, что тот дальше не идёт. А река казалась смертельно безмолвной, как вдруг Корьян с трудом вынырнул, оглянулся, диким голосом позвал Журавальку. Но ответом ему был только собачий лай, отрезающий его от берега.

Аяр вскрикнул, дёрнувшись вперёд, но Райнар теперь уже силой его остановил.

– Хочешь, что б князь двоих хоронил?! – рявкнул он.

Аяр вырвался и всё-таки бросился к реке. Никого не надо хоронить, надо вытащить и Корьяна и Журавельку! Потом о другом будут говорить! Он соскочил с коня, бросился вперёд, к прыгающим собакам, не чувствую ни холода, ни страха. Только безумное изумление: на глазах его брат черным мешком ушел под воду, а сестры и вовсе не было видно. Райнар уже тоже спешился, схватил Аяра за плечо, но тот сбросил его руку, вбежал на лёд и тут же провалился по колено. Остальные тоже поспрыгивали с лошадей через собачьи спины прямо в реку.

Корьян показался в полынье. С трудом хватаясь за вмёрзшие в лёд ветки, тяжелым мешком выполз. Огляделся безумными глазами. Холод сковал Аяра так, что он даже крикнуть ему ничего не мог, только ошарашенный смотрел на черную, уже такую спокойную полынью. Зачерпнув руками воду, Аяр шагнул вперёд.

– Корьян… – хрипло сказал Аяр, а потом хватанул воздуха и заорал: – Корьян!

Долгие-долгие мгновения брат не отзывался. Аяр зашел глубже, чтобы нырнуть и подплыть ближе, как вдруг увидел, как Корьян пополз к противоположному берегу, а потом встал на ноги и побежал. Остановился он только на твёрдом берегу, а потом рухнул на колени и дико, по-звериному закричал, как от боли. Он бил кулаками в землю, хватал её, швыряя в черную воду, и проклинал всех: и небо, и зиму, и предательского коня, и Аяра, и князя.

Журавельки с ним не было. Журавелька осталась под безмятежно сомкнувшейся над ней водой, покрывшейся посмертной ледяной коркой. Аяр задрожал, до него только-только начало доходить, что она умерла. Она умерла, а его брат не умер только от того, что его грела яркая ненависть.

– Корьян! – крикнул Аяр, чтобы не реветь от изумления и боли, как дикий зверь. – Корьян, прошу тебя, вернись!

– Будь ты проклят! – с того берега крикнул Корьян, и впервые с раннего детства Аяр услышал в голосе брата рыдания. – Слышишь?! Будь ты проклят, бесов пёс! Это ты её убил! Зачем мы тебе были нужны?! Это ты её загнал собаками в эту проклятую реку и убил!

Корьян кричал, ревя и ругаясь, а потом встал и тяжело пошел прочь от берега, от брата, от всего своего прошлого в заснеженное чужое поле.

Аяр был потрясён. Он до конца не верил, что брат полезет на верную гибель в зимнюю реку только чтобы оторваться от него подальше. Неужели настолько принимать свою судьбу не хотел? Как же Аяр раньше в нём такого отчаяния не разглядел? Ноги сводило болезненной судорогой, но он не мог пошевелиться, всё вглядываясь в мокрые следы, остающиеся за братом на том берегу реки. Он уже скрылся из виду, а Аяр всё стоял в воде, ничего не слыша, и не чувствуя, как Райнар тряс его. И только прямой крепкий удар в погрызенное волком плечо заставил княжича вздрогнуть от боли и очнуться. Он отшатнулся и точно бы свалился, но Райнар схватил его за грудки, удержав, а потом встряхнул, как мальчишку.

– Пошел вон из воды! – крикнул он ему прямо в лицо и потянул за собой на берег.

На негнущихся, заледенелых ногах Аяр пошел вслед за ним, через каждый шаг оборачиваясь на реку. Как это могло случиться? Он когда-то сам вытащил Журавельку из огня, чтобы сейчас утопить в зимней реке?.. Крики Корьяна ввинчивались в голову, Аяр не мог от них отделаться – это он виноват? Он виноват. Проворонил и одну сестру и другую… Соловейка!

– Соловейка! – вцепился он