Бурбон и секреты - Виктория Уайлдер

от того, о чем они говорили, — отвечает Линкольн. Мне кажется, что я не должна присутствовать при этом разговоре, но он смотрит на меня и говорит: — Мы — команда, выступающая за терапию.

— Это хорошая идея. Я тоже являюсь частью этой команды. — Я понимаю, как это прозвучало, и неуклюже пытаюсь взять слова назад. — Я имею в виду, что я — сторонница терапии. Не в вашей команде. Мне нравится ваша команда.

Он облизывает нижнюю губу, а затем улыбается мне.

— Все в порядке, Персик, я знаю, что ты имела в виду. — Он прочищает горло, когда понимает, что Гриз тоже это услышал.

— Это твоя собака? — спрашивает Гриз, кивая на щенка, сидящего так, словно я ее этому обучила.

Я снова смотрю на нее с улыбкой.

— Да, это так. На какое-то время.

Гольф-кар снова оживает, когда он говорит:

— Ха, Лили нарисовала мне что-то с собакой, похожей на эту. Какое совпадение. Ладно, увидимся в пятницу, Фэй. — А потом он исчезает так же быстро, как и появился, даже не дождавшись моего ответа на вопрос, смогу ли я прийти на ужин.

Хотя было бы разумно сбежать как можно скорее, я не могу устоять и задерживаюсь еще на несколько секунд. Наблюдая за тем, как Гриз уезжает, я улыбаюсь и спрашиваю:

— Он всегда такой?

Линкольн, не теряя ни секунды, отвечает:

— Всегда.

Мне кажется, что я уже знала ответ. Семья обожает Гриза. И моя сестра, видимо, тоже. Он напоминает мне Линкольна — высокомерное обаяние и защита, когда дело касается их семьи. Я понимаю. Это, пожалуй, самая очевидная вещь, которая нас объединяет.

В предвечернем свете Линкольн Фокс, в очках в черной оправе и с почти идеальными чертами лица, выглядит так, словно он замаскировался. Совсем другая версия мужчины, которого я встретила на краю кукурузного поля и в темном переулке. Я прочищаю горло, пытаясь прийти в себя. Было бы разумно дистанцироваться от него. Я причмокиваю, чтобы заставить Кит двигаться. Но когда мы отходим на несколько шагов, я не могу удержаться от провокации.

— Я знаю, что ты смотришь мне вслед, — говорю я, поворачивая голову в сторону.

— Трудно не согласиться, если учесть, что мне понравилось смотреть, как ты кончаешь15, — говорит он слишком громко. Не успев осознать его слова, я оборачиваюсь и вижу, как он открывает дверь и, улыбаясь мне, заходит обратно в «Teasers».

Я понимаю, что тоже улыбаюсь, когда снова смотрю на тротуар и направляюсь к своему грузовику, но ощущение, что за мной все еще наблюдают, заставляет меня оглянуться и сунуть руку в карман. Я нащупываю перцовый баллончик и сжимаю его в ладони, когда с другой стороны улицы раздается тихий свист.

Это знакомый звук начала забега, узнаваемый звук, который обычно издает труба или горн, но сейчас это был более медленный свист. Волоски на руках встают дыбом, Кит рычит, когда я замечаю высокую худощавую фигуру, прислонившуюся к фонарному столбу. Ваз Кинг. Мое сердце бьется учащенно, пока он наблюдает за тем, как я иду к двери своего грузовика. Когда Кит начинает лаять, Ваз разражается смехом, от которого у меня мурашки бегут по коже. Она продолжает лаять, когда он отворачивается и идет по улице.

Меня не так-то легко напугать. Моя рефлекторная реакция на запугивание — разозлиться, но Ваз — это тот человек, которого должна опасаться любая женщина. И мои мысли тут же устремляются к сестре. Что бы Мэгги ни делала для Уилера Финча и Ваза Кинга, это нужно прекратить.

Глава 15

Линкольн

— Привет, Хэл. — Я машу рукой, сбегая по ступенькам крыльца, босиком, волосы все еще влажные после душа. Ларк и Лили стоят, скрестив руки на груди у начала подъездной дорожки, наблюдая, как Хэл выпрыгивает из кабины своего грузовика.

— Линкольн, как дела, мужик? — Он пожимает мне руку, а затем направляется к задней части своего трейлера. Семья Хэла владеет частью фермерских угодий, которые мы арендуем, но вместо кукурузы и зерновых они держат скот.

Я не совсем понимаю, что он здесь делает, но спрашиваю:

— Как идут дела?

Он отпирает сначала правую дверь трейлера, а затем переключается на левую, поддерживая разговор.

— Каждый год по-разному, но в целом все неплохо.

Я упираю руки в бока. Это не просто остановка, чтобы поздороваться.

— Что происходит? Тебе нужна помощь?

Покачав головой, он опускает заднюю дверь трейлера.

— Нет, все в порядке. У нее добрый нрав. Думаю, она вам подойдет.

И прежде, чем я успеваю сформулировать вопрос, из трейлера появляется корова песочного цвета. Шерсть на ее голове длиннее, чем в других местах, но все же достаточно короткая, чтобы были видны ее большие черные глаза.

Я нервно смеюсь.

— Ларк и Лили Фокс, что сейчас происходит?

Хэл переводит взгляд с них на меня.

— Я привез вашу высокогорную корову. — Выражение моего лица, должно быть, говорит ему о том, как много я знаю. — Оплачено полностью. Твои девочки внесли последний платеж несколько дней назад.

С широко раскрытыми глазами и стеснением в груди я медленно поворачиваю голову к своим дочерям.

— Вы купили корову.

Вы, черт возьми, издеваетесь надо мной.

— Мне жаль, Хэл. Тебе придется забрать ее обратно.

Лили кричит:

— Нет! Папа, ну же!

Ларк молчит, покусывая губу и теребя край своей футболки с логотипом Spice Girls.

— Как вы смогли заплатить за это? — тихо спрашиваю я. По ровному тону мои девочки понимают, что я вот-вот сорвусь.

— Банка ругательств, — отвечают они в унисон.

Что. За. Черт.

Хэл улыбается и подходит ко мне, а корова плетется за ним.

— Это замечательное животное, если вы можете позволить себе держать ее в крытом помещении в холодные месяцы и кормить смесью травяного сена и люцерны. Если тебе нужно обдумать, готов ли ты заниматься этим, я могу оставить ее у себя на некоторое время. — Он оглядывается на моих девочек, которые, как я полагаю, пытаются придумать, как мне это объяснить. — Позвони мне через несколько дней и скажи, может мне стоит найти ей новый дом. Мои животные должны жить там, где им рады и где о них хорошо заботятся. Мне очень жаль, Линкольн. Я не должен был предполагать, что ты согласился на это.

— Мы будем ее любить, папа, — говорит Ларк, глядя на меня умоляющими глазами. — Пожалуйста. — И это потрясает меня. Это задевает меня так, что я понимаю, что не смогу отказать без веской причины. И у меня ее нет.

— Ларк, что ты собираешься делать с коровой?

— Дотти, — поправляет