По щучьему велению, по Тьмы дозволению - Евгения Преображенская

были, несомненно, талантливы, но очень небогаты, как и положено бродячим артистам и ремесленникам. Иваш мог бы жить припеваючи в столице, получать хорошие заказы, но его слишком манила дорога. Парень искал новые необычные сорта древесины для изготовления домр и других струнных инструментов.

Инальт заметил, что староста Кош чересчур внимательно оглядывает Марю, а та совсем смутилась под его взором. Молодому князю захотелось как-то поддержать девушку. И, когда дошла его очередь делиться историями, он начал живо и в красках рассказывать о битвах и сражениях, которыми гордился.

Инальт говорил и не мог остановиться, словно кто за язык тянул. И, будто себе назло, он ни словом не упомянул об истинной цели своего путешествия.

23 Долина Сновидений

Последние дни пути до Заповедной пущи прошли в благоговейной тишине. Сыновья Велисы не играли музыку, не пели песни. Больше не было по вечерам хороводов. Но ярче и выше горел их костёр, отгоняющий мрак самых тёмных, самых опасных дней года.

Ближе к землям альвов снега стали мелеть. В этих краях уже ощущалась поступь весны. Но почему-то это вовсе не радовало сердце Витарии. Нет, не пугали её серебристо-голубые чаши озёр и звенящие ручьи, свободные ото льда. Но налетела какая-то неясная тоска.

И даже близкая возможность увидеть собственными глазами волшебные леса, куда обычным людям вход был заказан, не вдохновляла царевну. Будто ветер, ставший теплее и ласковее, растопил источник её слёз.

Велиса стала совсем грузной. Витария недоумевала, как мог так быстро созреть плод во чреве её? Когда они встретились, живот едва угадывался. И вот уже женщина утратила лёгкость походки, стала передвигаться неуклюже, словно гусыня. В волосах её поблескивала седина, а в уголках глаз и на лбу пролегли морщинки.

Руки чародейки потеряли прежнюю ловкость. Ей было тяжело наклоняться, ходить, даже дышать она стала как-то громче. Витария, как умела, помогала Велисе. Несмотря на объявшую царевну тоску, она ощущала бескрайнюю благодарность к чародейке.

— Послушай, я никогда не перестану благодарить вас за спасение, — сказала она как-то. — Вы не просто смилостивились над заблудившейся путницей, но оказали мне честь и доверие, взяли с собой. Мне почти нечем отплатить за добро, ты ведь не носишь ни золота, ни каменьев, но… — Царевна достала из-за пазухи драгоценные серьги с яхонтами, которые она прихватила во дворце, и протянула женщине. — Это, а ещё несколько лент и гребень — всё, что у меня есть. Прошу тебя, возьми украшения.

— Я очень признательна тебе за подарок, — ответила Велиса с улыбкой. — Ты права, я вовсе не ношу серёг. Пожалуй, я буду рада твоему гребню, если не возражаешь. А эти дары оставь для иного случая.

— Конечно! — согласилась царевна. Она убрала серьги и показала гребень. Он тоже выглядел достойно, был украшен золотым рисунком и россыпью речного жемчуга. — Вот, я отдаю тебе его, — поклонилась Витария. — Мои короткие волосы я могу и пальцами расчёсывать.

Велиса бережно взяла гребень из рук царевны и залюбовалась им.

— Ты не представляешь даже, насколько ценен для меня этот подарок, — радостно ответила она.

Перед тем, как ступить в Заповедную пущу, странники спустились в долину. В её центре раскинулось дивной красоты озеро. По берегам росли необычайно высокие древние липы. Их стволы и извилистые ветви походили на замерших в танце богинь, чьи волосы купались в холодной воде озера.

Если вокруг долины ещё лежали небольшие сугробы, то здесь, внизу, вовсю царила весна. Обычно бывает наоборот, но Витария уже ничему не удивлялась. Мало ли чудес на свете?

После долгого странствия через зимнюю стужу в долине ей сделалось жарко. Девушке пришлось снять шубу, под которой она носила уже порядком потрёпанное и застиранное платье своей служанки. Заметив, что наряд печалит Виту, Велиса извлекла из своего мешка одно из платьев и отдала девушке.

— Возьми его и не робей, это пустяки, — подбодрила чародейка. — В Ферихаль я встречу многих старых знакомых, которые будут рады подарить нам с тобой на праздник целое море новых нарядов!

Витария спряталась от глаз за одним из широких липовых стволов и переоделась в обновку. Сарафан был сшит из тончайшей ткани, напоминающей шёлк. По синей юбке из четырёх клиньев рассыпались летние васильки. У груди и по подолу вился растительный орнамент из зелёных нитей.

Сарафан необыкновенно подходил по цвету к голубым глазам и белой с лёгким румянцем коже царевны. Он подчёркивал сияние рыжих волос. Но совсем не налезал на грубую нижнюю рубаху служанки, поэтому царевне пришлось снова переодеться, снять рубаху и надеть платье без неё.

Девушка ещё раньше заметила, что Велиса не носит нижних одежд; видимо, это было в порядке вещей у чародеек и альвов. Умирая от смущения, Витария вышла из-за дерева. Одобрения и похвалы молодых волхвов совсем вогнали девушку в краску.

Уж лучше бы она оставалась в лохмотьях, чем теперь ощущала себя под взглядами мужчин почти что нагой. Велиса довершила дело. Приблизившись, она достала гребень, который только недавно Витария подарила ей.

Чародейка провела им по волосам девушки — и те, о чудо, начали расти… Локоны буквально на глазах становились всё длиннее, закручивались в кудри. И вот уже по спине и плечам расплескался рыжий водопад прекрасных волос!

— Нет, не заплетай их в косы, — по-доброму, но строго приказала Велиса.

Она с великим трудом нагнулась, подхватила с земли несколько невзрачных травинок. В её пальцах они вдруг распустились, оказавшись нежными фиалками. Чародейка вплела цветы в рыжие кудри Витарии и с удовлетворением осмотрела своё творение.

— Ты самая красивая дева, которую я видел в своей жизни, — не сдержал восторга чернокудрый Фосилл, устремив на царевну горящий взор.

После такого представления Витария молчала до самого вечера. А когда на небе выступили звёзды и стало заметно прохладнее, она с радостью накинула шубку на плечи, и только после этого вздохнула с облегчением.

Во время трапезы у костра Фосилл и Элем, как обычно, сидели по обе стороны от царевны и ухаживали за ней. Но после ужина Фосилл взял Витарию за руку и потянул за собой.

— Пойдём, — негромко сказал он. — Я покажу тебе что-то чудесное…

Витария не нашла в себе ни сил, ни желания противиться. За всё время путешествия сыновья Велисы не дали ни единого повода усомниться в своём благородстве. В их компании девушка чувствовала себя в полной безопасности.

Иногда ей даже было приятно