Ядовитые мальчики - К. Л. Тейлор-Лэйн

Я думаю о «Молли», которую взяла в нашу комнату после того, как Линкс вышел позвонить по телефону, пообещав, что присоединится ко мне, как только закончит.

Линкс был на взводе после своей победы. Слишком много людей столпилось вокруг нас, когда все праздновали победу команды в «Грейвсе». И я подумала о том, чтобы отдать Линксу свои заначки, когда мы были там в последний раз, и у меня все зачесалось при мысли о том, что он их спустит. Дело не в том, что я не могу получить больше, у меня уже было больше, там, в нашей комнате. Там у меня повсюду спрятаны таблетки, но я не взяла их с собой ни на игру, ни на афтепати, и мне не терпелось поскорее попасть домой. Я хотела быть счастливой за него.

Так что это первое, что я сделала, как только осталась одна. Кайф поселился во мне почти мгновенно, смешавшись со всем алкоголем, который я выпила за ночь.

Горячая вода бьет мне в лицо, когда я откидываю голову назад, позволяя брызгам из душа пропитать волосы, смывая запах сигарет и дешевого пива в канализацию. Мальчики хотели, чтобы я осталась с ними, но Линкс хотел, чтобы я сегодня была только с ним. Он сказал, что хотел поговорить со мной. Кинг и Рекс, казалось, не возражали, выглядя гордыми тем, что первая ответная игра Линкса прошла так хорошо.

Это была моя первая хоккейная игра в жизни, если не считать наблюдения за их тренировкой, и каждый момент я чувствовала, что нахожусь на вершине блаженства. Я не могла оторвать глаз от Линкса или Кинга, когда они доминировали на льду, а Рекс рассказывал мне обо всем, что происходило. Это было волнующе.

И когда Линкс забил тот гол, его глаза были устремлены на меня, а не на шайбу, у меня скрутило живот, в ушах заложило, и в черепе зазвонили гребаные церковные колокола.

Но только на мгновение. Затем темнота вернулась, напоминая, что счастье было временным.

Я должна покончить с этим сейчас.

Мое сердце бешено колотится в груди, пульс стучит на шее, я слышу, как кровь шумит у меня в ушах. Я чувствую тяжесть и легкость, и улыбаюсь, хотя мне безумно хочется заплакать. Но кайф от "Молли" и жар алкоголя держат меня на плаву достаточно, чтобы не позволить моей улыбке погаснуть.

Холодный воздух ударяет по моей разгоряченной коже, когда Линкс отдергивает занавеску в душе, и из меня вырывается пронзительный звук, заглушаемый его рукой, когда он забирается в кабинку во всей своей одежде, в ботинках.

Его золотисто-карие глаза дикие, они перебегают от меня к нему, когда он впивается пальцами по бокам моей шеи, сжимает ладонью горло, большим пальцем сдавливает уголок моей челюсти.

Мое лицо хмурится, руки взлетают к его рукам, дыхание застревает в легких, и кислород не может ни войти, ни выйти. Крутанув меня в своих объятиях, он отрывает меня от земли, и я судорожно хватаю ртом воздух, когда его рука на мгновение покидает мое горло. Но затем он впечатывает меня лицом в кафельную стену, выбивая весь воздух из моих легких. Я игнорирую острую боль в правой щеке, в брови, той самой, которую он ударил о дверь всего несколько дней назад, когда прижимал меня к стене.

Линкс переносит свой вес на мой позвоночник, разрывая занавеску для душа, задернутую у него за спиной, несколько металлических колец звякают о мокрый пол, когда отрываются.

— Линкс. — стону я, мое дыхание облачком оседает на скользкие плитки.

Задыхаюсь от ощущения его грубых джинсов на своих голых, влажных бедрах. Струя душа теперь направлена только на него, мое тело дрожит, мурашки покрывают мою плоть. Плитки холодные, моя кожа влажная, тяжелое и желанное тепло разливается по моей спине.

Все болит, но я все равно смеюсь, хихикаю, даже когда боль пронзает мои зубы, ведь челюсть разбита о плитку. Дыхание Линкса быстро вырывается из горла, мои руки упираются в стену, он раздвигает мои ноги. Одной рукой прижимает голову вплотную к плитке, сильно надавливая на щеку. Тыльной стороной другой руки он задевает плоть моей задницы, протягивает руку между нами, расстегивает джинсы, срывая молнию. И тут его член толкается в меня.

Сквозь мои стучащие зубы вырывается стон, лицо ноет от боли, но это приятно — то, как она пронзает мою скулу, поднимается вверх по виску, пульсирует в носу.

Линкс ничего не говорит, пока трахает меня жестко и быстро, его бедра врезаются в меня, голова кружится, это чертовски больно, но я снова смеюсь. Стуча зубами, я стискиваю челюсть, позволяя своему кайфу захлестнуть меня. Я так отчаянно хочу, чтобы большие руки Линкса были на мне, чтобы его грубая кожа касалась моей гладкой, но я вроде как хочу, чтобы они были где угодно, только не там, где они сейчас находятся. Он наваливается всем весом на мою голову, больно сжимая мое бедро. Мне кажется, что моя голова вот-вот взорвется от давления его ладони, но я все равно стону, когда он толкается в меня сзади, его лоб прижимается к моему плечу.

Оргазм нарастает, захлестывая меня, перекатываясь в животе, становясь все быстрее и быстрее. Я прикусываю язык, ощущаю вкус крови и хочу его. Я так сильно хочу его, а он не смотрит на меня, не прикасается ко мне, по правде говоря.

— Линкс. — стону я, мне больше наплевать на то, что кто-то еще слушает, но мысль об этом, о том, что люди слушают, только делает меня влажнее. — Линкс, пожалуйста. — я почти рыдаю, его пальцы почти прокладывают себе путь под моей кожей. — Линкс, Линкс, Линкс, пожалуйста. — повторяю я, пытаясь поднять голову, пытаясь увидеть его

сквозь небольшую щель в его растопыренных пальцах, сжимающих мою щеку. — Пожалуйста, Линкс. — теперь это вопль, боль и удовольствие прокатываются по мне, когда мое освобождение поднимается все выше и выше. — Поцелуй меня. Пожалуйста,

Линкс, поцелуй меня.

Он этого не делает. Вместо этого, рыча в мое левое плечо, он впивается зубами в мою плоть, кусая так сильно, что я кричу сквозь стиснутые зубы от боли. Его собственные погружаются все глубже и глубже в мою плоть. Слезы щиплют мои глаза, их интенсивность ослепляет меня, когда я крепко сжимаю их. По краям моего зрения

расплывается черное, затем белое, а затем я кончаю вместе с ним, когда он кусает мое плечо. Его язык скользит