По ту сторону свободы - Анна Александровна Бойцан

На Лив накатила волна истерики, теперь уже настоящей, сдавленной, но пронзительной. Её тело затряслось, словно в лихорадке.

— Сделай что-нибудь... — прохрипела она, её голос был едва слышен. — Просто что-нибудь. Не знаю... Я не знаю. Всё — больно. Всё. Я больше не могу так. Спаси меня.

Дориан крепче обнял её. Его объятия были сильными, но нежными, словно он пытался собрать её по частям.

— Тогда, если позволишь, я останусь, — его голос был глубоким, успокаивающим.

Она подняла голову, её глаза были полны муки. В них отражалось её желание отмотать время назад, вернуться к тому, что было. Она потянулась к нему, словно пытаясь сделать вид, что ничего не было.

— Поцелуй меня... — прошептала она, её взгляд был отчаянным. Молящим о спасении. Дориан замер. Он посмотрел на её губы, затем снова в глаза. В его глазах мелькнула боль, но и какая-то решимость.

— Нет, не проси меня об этом, — его голос был неожиданно твёрд. — Не потому, что я не хочу. Сейчас я не имею на это права. Ты можешь пожалеть об этом завтра.

Лив затихла. Она совсем без сил опустила голову ему на плечо. В его словах была странная забота, но она не понимала, откуда она взялась.

— Я что-то придумаю, Лив, — его рука нежно гладила её спину. — Если ты этого хочешь... Я сделаю так, что ты забудешь об этом.

Лив вздрогнула, её тело затрепетало. Забыть?

— Сделай сейчас, — её голос был полон отчаяния. — Мне нужно сейчас. Сейчас, Дориан. Спаси меня от этой боли.

Он посмотрел на неё, в его глазах читалось глубокое понимание.

— Хорошо, — прошептал он.

Он осторожно наклонился и поцеловал её. Медленно. Сначала едва касаясь её губ, затем углубляя поцелуй. Его губы были тёплыми, успокаивающими. Он гладил её по волосам, по спине, пытаясь поцелуем заглушить её боль. Лив почувствовала, как привычная волна тепла разливается по телу, и отчаянно потянулась к нему, её пальцы попытались расстегнуть пуговицы на его рубашке, инстинктивно ища привычной близости, которая должна была всё исправить. Или хотя бы заглушить. Принести забвение.

Дориан остановил её. Его рука легла поверх её ладони.

— Нет, — его голос был твёрдым, но нежным. — Не нужно. Завтра, если ты всё ещё захочешь. Не сегодня. Я знаю, что ты пытаешься сделать, Лив, но это не сработает. Это не исправит. Я не могу так с тобой.

Лив уставилась на него, в её глазах читалось полное непонимание.

— Я хочу, чтобы этого не было, — прошептала она, её голос был полон детской мольбы. — Ты просто ушёл, подышал воздухом и вернулся. Чтобы всё было, как раньше.

Дориан крепче обнял её. Его губы коснулись её виска.

— Да, — его голос был низким, успокаивающим. — Я просто подышал воздухом и вернулся к тебе. Потому что понял, что поступил как кретин.

Он поднял её на руки, будто держал самое хрупкое существо на свете, и перенёс к кровати. Аккуратно уложил и накрыл одеялом, словно защищая её от самого себя. Он сел рядом, провёл пальцами по её волосам, чуть отстранив их с лица, и остался тихо смотреть, как её дыхание постепенно выравнивается. Каждое движение было осторожным, чтобы не потревожить, пока сон мягко не унес её из его рук.

Глава 22

Лив стояла на террасе, глядя в серый горизонт. Лёгкий холодок утреннего воздуха заставил её обхватить себя руками. На небе проступала бледная полоска рассвета, растворяясь в туманной дымке. Слёзы жгли глаза, но она сжала губы, не позволяя им вырваться наружу.

«Хочется кричать, но всё равно никто не услышит. Никто не спасёт. Я чувствую всепоглощающий стыд, за то, что он стал для меня настолько важен, что без него я чувствую себя пустой. Словно меня и нет...

Никто и никогда не поймёт эту боль, если не чувствовал... Вот так. Он лишь моментами поднимал меня вверх, гораздо чаще — бросал вниз, и я разбивалась о скалы собственных ожиданий. Он ломал. Разрушал. И называл это любовью.

Тогда почему, когда всё рассыпается, когда понимаешь, что это конец, ты не чувствуешь себя свободной? Наоборот.

Ты почти что желаешь, чтобы всё это плохое снова вернулось к тебе, потому что только так вернётся и хорошее.»

Её пальцы сами собой потянулись к телефону, судорожно набрали сообщение.

«Мар, я в отчаянии. Мне так больно. Я знаю, что ты не ответишь. Но ты так нужна мне сейчас.»

Она нажала «отправить». И тут же, не дав себе второго шанса, удалила его только у себя. Не из страха, что увидит Дориан, а чтобы не мучиться видом непрочитанного сообщения. Чтобы не погрузиться в двойную боль.

Время плыло, вязкое и искажённое её внутренним состоянием. Лив всё ещё стояла на террасе, когда услышала шорох шин подъезжающей машины. Дверь особняка распахнулась, и он вошёл. Дориан.

Он двигался по холлу мучительно медленно. Его взгляд скользнул по ней, но он не останавливался. Прошёл мимо, будто не решаясь приблизиться, или пытаясь понять её реакцию. Лив проследила за ним взглядом, её плечи дрогнули и медленно поднялись в безмолвном вопросе. Глаза её блестели от слёз, но она не позволяла им сорваться.

Он замер, словно приняв трудное решение. Сделал шаг назад... потом ещё один. Дориан подошёл к ней, его лицо оставалось спокойным, но в глазах мелькнула усталость, изнуряющая до предела. Он протянул руки, и Лив ощутила, как он крепко прижимает её к себе.

— Иди ко мне, моя сильная девочка, — его голос был низким, бархатным, в нём слышалась почти физическая потребность, жажда её присутствия.

Лив прижалась к нему, её тело поддалось инстинкту, несмотря на весь ужас прошедшей ночи.

— Я думала, рядом с тобой не придётся быть сильной, — произнесла она, уткнувшись ему в плечо, голос звучал приглушённо. — Я ошибалась.

Дориан погладил её по волосам.

— Больше не придётся, — его голос был твёрд. — Я обещаю. Я отменил все дела, сегодня нас не побеспокоят.

Лив чуть отстранилась, чтобы посмотреть ему в глаза.

— И как мы это решим? — спросила она, её голос дрогнул, едва слышно.

Взгляд Дориана стал пронзительным.

— Ты всё ещё хочешь этого? Решать? — его брови чуть приподнялись. — Если да... значит, мы решим. Я решу.

Лив покачала головой, её глаза снова наполнились слезами.

— Я не знаю. Я знаю только, что сейчас во мне нет сил уйти.

— А если бы были? — в его голосе прозвучал вызов. Он проверял её, искал её предел.

— Не важно, — Лив отвернулась, её плечи поникли. —