Бурбон и секреты - Виктория Уайлдер

Я беру одеяло, которое лежит рядом со мной, и укрываю им ее спину.

— Этот дом больше не кажется мне домом. Все изменилось. — Она делает глубокий вдох. — Мэгги тут все переделала и избавилась от всего привычного, кроме этих качелей. Мне кажется, что здесь я могу перевести дух и подумать.

Я убираю ее волосы с лица.

— О чем ты думаешь?

Она улыбается.

— Я думаю о той ночи. На кукурузном поле. С тобой. Чаще, чем мне хотелось бы, если быть честной. Та ночь изменила меня так, что я до сих пор пытаюсь понять. — Ее брови хмурятся. — Я думаю, моя сестра ненавидит меня.

— Я не думаю, что она тебя ненавидит. Она злится на тебя… — говорю я, проводя пальцами по ее ладони, все еще лежащей на моем плече.

— О нет, — смеется она, но это звучит грустно. — Мэгги не может смириться с тем, что я здесь. Она злится, что я уехала, но не хочет, чтобы я вернулась в ее мир. Она не знает всей истории. И даже если бы знала... — Покачав головой, она замолкает. — Мэгги — моя единственная семья, и я ее не знаю.

Такая большая пропасть между мной и моими братьями была бы невыносимой. Я бы не пережил последние пять лет без них. А она делала это в полном одиночестве.

— Кто-то избил ее. И она не хочет об этом говорить. Никто в этом городе, где все в курсе всех дел, ничего не знает. Что-то не так, детали не сходятся. — Она возвращает свое внимание ко мне, как будто пытается что-то решить в своей голове. — Не знаю, зачем я тебе это говорю, — бормочет она, собираясь соскользнуть с меня, но я останавливаю ее.

— Не надо. — Я прочищаю горло, положив руку ей на бедро, чтобы удержать на месте. — Мне нравится, что ты здесь.

— Почему? — спрашивает она, ее веки тяжелеют. — Почему мне так приятно быть рядом с тобой?

— Не знаю, — отвечаю я со вздохом. Но я тоже это чувствую. Я не понимаю этого, но, черт возьми, я тоже это чувствую.

Она подается вперед, задевая мой член. Когда ее глаза встречаются с моими, я не могу понять, о чем она думает. Она интригующая, непредсказуемая, и то, что происходит между нами, опасно.

— Я немного ненавижу тебя.

Я не могу сдержать улыбку, потому что, произнося эти слова, она слегка покачивает бедрами.

— Я тоже тебя немного ненавижу, Персик.

Улыбка, которая мгновение назад играла на ее губах, исчезает.

— Ты называешь меня Персиком, как будто я сладкая, но Фокс, ты же знаешь, что это не так. Я совсем не сладкая.

— Видишь, вот тут ты ошибаешься. — Я дергаю ее бедра вперед. Это движение заставляет ее грудь прижаться к моей. — Я никогда не пробовал ничего настолько сладкого, как то, чем ты залила мои пальцы.

Она прерывисто вздыхает, изучая мои губы.

— Когда я вижу тебя в очках, со мной что-то происходит, — говорит она вкрадчивым тоном с сексуальной улыбкой. Она сосредоточенно тянется обеими руками к краям моей черной оправы, аккуратно снимает ее с переносицы и убирает с лица.

Я смотрю, как она складывает очки и тянется вперед, чтобы положить их на выступ позади нас.

Когда она снова оказывается лицом к лицу со мной, теперь уже ближе, в ее глазах появляется выражение, которое я понимаю еще до того, как она произносит слова.

— Поцелуй меня, — требует она шепотом. Теплое дыхание, вырывающееся из ее губ, смешивается с холодным ночным воздухом, так что я не только чувствую, но и вижу, о чем она просит.

Обхватив одной рукой ее поясницу и прижав ее тело к своему, я позволяю себе сдаться. Другой рукой я обхватываю ее челюсть, большим пальцем провожу по нижней губе, а остальные пальцы запускаю в ее волосы. Никаких уговоров или колебаний, только голодный стон, который вибрирует в моей груди, когда наши губы встречаются. Она тает в моих руках, сладко стонет мне в рот, когда ее губы приоткрываются, а язык встречает мой в соблазнительно медленном темпе.

Я теряюсь в том, как она прикасается ко мне, как ее ногти впиваются в мой затылок, как покачиваются ее бедра, как ее губы притягивают и дразнят меня. В этот момент я раб ее губ, и единственное, о чем я могу думать — это то, что я никогда не хочу прекращать целовать ее.

Глава 18

Фэй

Мои ногти царапают теплую кожу, а пальцы зарываются в его короткие волосы. Я не могу удержаться, чтобы не схватить и не потянуть ровно с той силой, чтобы он понял, что я хочу этого. Может быть, дело в выпивке или тяге между нами, перед которой мы не можем устоять, но когда он рядом, я перестаю думать. Это путает мысли и практически уничтожает любой контроль, который я могла бы иметь над происходящим. То, как он лижет мой язык и крепко прижимает к себе, вырывает из моего горла жаждущий стон.

Он улыбается в ответ.

— Чувствуешь, что ты делаешь со мной? — шепчет он.

Я мурлычу, прекрасно чувствуя, как влияю на него, и снова двигаю бедрами.

Он проводит большим пальцем по моей нижней губе.

— Такой идеальный рот, — говорит он, шумно выдыхая.

Я высовываю язык и облизываю его палец.

Он реагирует моментально — проводит влажным движением по моим губам, а затем по подбородку. Мое тело гудит от каждого движения этого мужчины.

— Фокс, — выдыхаю я и наклоняюсь вперед, снова двигая бедрами.

— Вот так, — хвалит он. Эти два слова проникают мне прямо в трусики, внутри все трепещет от предвкушения.

Я вожусь с его толстовкой, пытаясь стянуть с него. Вместе с ней исчезает и его футболка, и передо мной предстает мощная грудь с коротко подстриженными волосами, украшенная темными татуировками, занимающими правую половину груди до самого плеча. Слова переплетаются по краю чего-то похожего на три оконных стекла на внутренней стороне его бицепса, только два из них заполнены цветными чернилами. Курсивные буквы бегут по его боку и исчезают за поясом брюк. Кожа теплая, когда я провожу пальцами по его животу, засовывая их за пояс.

— Ты красивый, Фокс.

Он фыркает.

— Насколько ты сейчас пьяна, Персик?

Я встречаю его взгляд и улыбаюсь.

— Я просто любуюсь видом. — Я оглядываю окрестности нашего дома. Ни единого проблеска, кроме луны и приглушенного света у двери. Но даже в темноте я знаю, что делаю. — Если ты