Возлюбленная распутника - Виктория Анатольевна Воронина

парк — как опытный придворный он желал быть в курсе всех последних новостей и интриг Сент-Джеймского дворца, а заодно встретиться со всеми нужными людьми, способствующими укреплению его высокого положения. Молодой генерал прогуливался в обществе полковника Чарльза Годфри, за которого вышла замуж его сестра Арабелла после того, как король Яков охладел к ней считая, что подводные камни придворного мира всегда лучше всего преодолевать с помощью родственников.

— Чарльз, нам нужно отыскать прелестную леди Сибиллу и выразить свое к ней почтение, — оживленно сказал Джон Черчилль своему зятю, и принялся нетерпеливо оглядываться вокруг в поисках вышеназванной особы.

Полковник Годфри в ответ хохотнул, и пожимая плечами, заявил:

— Вот что значит на месяц уехать из Лондона! Леди Сибилла больше не фаворитка короля, друг мой, ее место заняла очаровательная Мейбелл Уинтворт. Недавно король даровал ей титул герцогини Дарлингтонской.

На лице герцога Мальбора отразилась крайняя досада, и он сокрушенно проговорил:

— Надо же, я был уверен, что Сибилла Уорд надолго завладела сердцем его величества и изрядно раскошелился на дорогие подарки для нее. Как теперь вернуть свои затраты, ума не приложу.

— Более того, леди Уорд сейчас нет в Лондоне, — подхватил полковник Годфри. — Король случайно услышал, какие ядовитые замечания она отпускает по адресу его новой герцогини, и это так разгневило его, что он на три года сослал леди Сибиллу в деревню! Никакие ее крики и просьбы о заступничестве тут не помогли, — король остался непреклонен и заявил, что так будет с каждым, кто посмеет задеть его драгоценную леди Мейбелл.

— Это уже становится интересным, — заметил, улыбаясь, Джон Черчилль. — Пожалуй, стоит познакомиться с новой чаровницей Сент-Джеймского дворца, и как можно скорее.

— Плохая мысль, Джон, — отрицательно покачал головой полковник Годфри. — Герцог Гамильтон уже пробовал говорить любезности леди Мейбелл. Один комплимент и пять минут разговора с нею стоили ему пять месяцев тюрьмы и полной потери расположения его величества. С тех пор никто не осмеливается заговаривать с герцогиней Дарлингтонской, мужчины даже избегают подходить к ней близко.

— Боже, что за испанские нравы при английском дворе! — рассмеялся герцог Мальборо. Его любопытство было еще сильнее раззадорено, и он заявил своему зятю. — Пожалуй, нужно скорее познакомиться с леди Мейбелл, пока король не приставил к ней дуэний.

— Джон, это не шутки! — заволновавшись, воскликнул Чарльз Годфри, и схватил своего шурина за рукав, пытаясь остановить его. — Говорю тебе, король Яков не прощает излишнего внимания к своей крошке.

— Полно, Чарльз, за меня ты можешь не беспокоиться, — успокаивающе проговорил прославленный генерал. — Я слишком нужен королю Якову, чтобы он обошелся со мною так, как с герцогом Гамильтоном.

Полковник Годфри обреченно вздохнул, но он больше не смел перечить своему могущественному родственнику и повел его на берег озера, где любила проводить свое время Мейбелл Уинтворт. Герцог Мальборо нетерпеливо окинул взглядом девичью фигурку, сидевшую на мягкой траве и время от времени бросавшей корм лебедям, сквозившим словно сказочные видения на водной глади озера. Он почувствовал, как ее прелесть ударила ему в голову подобно пьянящему вину. Мейбелл предстала перед ним подобно волшебному цветку, на каждом лепестке которого прячется истинная разгадка мироздания, подвластная только ей — настоящей женщине, игривой и беззаботной, способной удивлять и удивляться; неотразимой красавице, от одного присутствия которой мужчины стремятся совершать подвиги; страстной соблазнительнице, дарящей мужчинам любовь, о которой не забывают, и вместе с тем заботливой добросердечной хозяйке, способной вдохнуть в любой дом уют и живое тепло.

Окрыленный магией этих перевоплощений, которые он угадал в юной герцогине Дарлингтонской, Джон Черчилль подошел к Мейбелл, оставив позади себя своего боязливого зятя, быстро снял с головы свою большую шляпу, щедро украшенную роскошными перьями страуса, и сам представился ей. Мейбелл вскинула на него голову, приятно удивленная тем, что кто-то обратил на нее внимание. Обычно мужчины-придворные шарахались при ее приближении словно перепуганные мыши. А в это утро она была особенно хороша в своем платье из белой тафты, украшенного лишь чайной розой золотистого цвета, и ей было жаль, что никто не оценил ее наряд кроме короля Якова.

— Лорд Сендридж, герцог Мальборо, какая честь! — с искренним восторгом произнесла она, отдавая дань своего восхищения военному таланту своего собеседника. — Сэр, ваше внимание очень ценно для меня, вы из тех людей, знакомством с которыми лорды будут гордиться даже перед своими внуками.

— Я не смел надеяться, что вы наслышаны обо мне, леди Мейбелл, — проговорил герцог Мальборо, почтительно целуя ее руку. — Та, которой отдал свое сердце сам король Яков, вправе не замечать обычных смертных вроде меня. Могу ли я просить вас прогуляться со мною?

— Разумеется, — с готовностью откликнулась Мейбелл, не веря своему счастью. Вчера она даже не могла надеяться, что прогулку в парке ей придется завершать не в обществе пожилого короля с его дряблыми, отвисшими щеками, а в компании приятного привлекательного тридцатилетнего красавца-герцога с каштановыми кудрями. Между тем девушка чувствовала, что если она будет и дальше общаться только с королем, то тронется умом и потому живо сказала: — Если бы вы знали, как я люблю военных! У меня прямо настроение поднимается, когда я вижу стройные подтянутые ряды ваших офицеров, готовых отразить любой вражеский натиск.

— Надеюсь, я покажусь вам более привлекательным, чем мои офицеры, — засмеялся Джон Черчилль, помогая ей встать с травы. — Сомневаюсь, что они приложат столько усилий в отличие от меня, чтобы понравиться вам.

— А вам не нужно стараться, лорд Сендридж, вы уже нравитесь мне, — кокетливо произнесла Мейбелл, увлекая герцога Мальборо под сень вязов, подальше от людских глаз. У нее было в крови — нравиться мужчинам и кружить им головы. Любовная же связь с лордом Альфредом Эшби в полной мере раскрыла ее способность очаровывать поклонников и получать от этого удовольствие. Как было приятно после долгого воздержания снова решиться на легкий флирт, видеть восхищение в глазах своего собеседника, который тебе не противен, и все больше увлекать его своими ласковыми словами и нежными улыбками. На Мейбелл снизошло подлинное вдохновение, — она интуитивно чувствовала, как нужно смотреть и какие слова говорить герцогу Мальборо, чтобы он пленился ею еще больше.

К концу прогулки расчетливый карьерист герцог Мальборо почувствовал, что он окончательно и бесповоротно влюбился в Мейбелл Уинтворт. Когда она подарила ему на прощание чайную розу, отколов ее от своего корсажа,