Три дня на перекрёстке - Андрей Белкин

Глаза Анастасии подёрнулись туманом, ей казалось, что ещё немного и она грохнется в обморок. Иван, сдавленный своим признанием, чтобы не сбиться, смотрел только вперёд и не замечал, надвигающегося припадка любимой женщины.

– Ты и Екатерина появились в моих снах, а затем и в жизни, не просто так. Я знаю это. Таких совпадений не бывает. Я никогда не искал интрижек на стороне, хотя у меня были все возможности для этого…

Иван слушал свой голос и удивлялся, откуда у него столько связных слов, и как эти слова мудрёно и складно помогают ему признаваться в любви. Анастасия же, совершенно окаменев, отрешённо ждала финального аккорда и страшного расставания.

– Екатерина одержима наукой. Она жёсткая, властная, и ничто не устоит перед ней. Её прикосновения и поцелуи едва не обманули меня, и я оказался на волоске от гибельной любви к ней.

Настю обступили зелёно-сине-чёрные круги, она потеряла своё тело, и если бы Иван не прижимал её к себе, держа за талию, она давно бы рухнула на пол. Иван упорно не замечал полусмерти Насти и, боясь сбиться, смотрел только вперёд!

– Но, после нашего с тобой поцелуя я всё понял. Екатерина была моим проводником к тебе…

Настя дёрнулась и уронила голову на грудь. Она уже плохо слышала, и ждала только одного…

– Она восхищала меня, а ты всего лишь возвратила меня к жизни.

К Насте вернулся слух, но голова продолжила беспомощно висеть на омертвевшей шее. Иван же окончательно слился с прямой линией, уходящей куда-то за горизонт, и не видел Настиных смертей и воскрешений.

– И я выбрал тебя! Потому, что между сном и жизнью – я хочу жизнь. Твои нежность, желание, игривость, забота – искренние. Ты живёшь не одержимостью, ты живёшь тем, что тебе нравится.

Слух Насти обострился до предела, тело мгновенно взорвало силой, а шея, амортизатором, вернула голову в красивое, статное положение.

– Надеюсь, что я тебе нравлюсь, и ты к своим увлечениям добавишь меня…, дебильное признание…

Иван отлип от оси, смотрящей только вперёд, и скосил глаза на Настю. Настя уже дышала полной жизнью, она сияла.

– Это так сейчас признаются в любви взрослые мужчины? – улыбка Анастасии, наклон её головы, изгибы тела, тугой пучок светлых волос – сиявших нимбом под яркими лампами, напугали Ивана. Прочувствовав это, Настя сладостно выпалила:

– Я хочу, чтобы ты стал моим единственным и самым любимым увлечением!

Анастасия со страстью и энтузиазмом обняла шею любимого и наградила его ярким, безжалостным и бесстыдным поцелуем. Продолжив нападение, Настя виртуозным движением перебралась на колени Ивана, но вместо чудесного и сказочного секса уже просматривающегося на горизонте желания обоих, сорвала намеченное волшебство непоколебимым медицинским заключением:

– Из комы ты вышел вчера вечером…, нет, нет, нет. Я не хочу потерять любимого сразу после того, как получила его. Может потом, когда-нибудь, я позволю себе этот риск, но точно не сегодня! Никакого секса!

Настя осыпа́ла губы, глаза, лоб, уши, шею ополоумевшего от бешеного наскока Ивана – поцелуями.

– Что значит, потом ты будешь рисковать? Заморишь меня сексом до смерти? – Иван не верил своему счастью. Эта молодая, без преувеличения, богиня – позарилась на залежалого, хотя и не казавшегося таковым, парня.

– Это значит, что я люблю тебя, дурачок!

Внезапно Настя остановила экзекуцию возбуждающих поцелуев, и из развязной тигрицы растворилась в почти пугливую лань:

– Я вчера рассталась с бывшим. Выгнала его… Он оказался таким козлом, угрожал мне, урод! Пришлось просить о помощи у одного из моих высокопоставленных клиентов.

– И в чём эта помощь выразилась, – Ивану и правда было интересно.

– Ничего особенного, – девушка слезла с Ивана и уселась рядом на кровати, – приехали три здоровенных парня, то ли из ОМОНа, то ли из СОБРа, и выкинули и его, и всё что с ним связано из моей квартиры. На посошок, ему, прямо на машину, полетели зубная щётка и одеколон. Говнюк! – Анастасия злобно оскалилась, – обосрался слизняк до конца жизни. Мне утром звонил этот клиент, и успокоил: к нам это ничтожество за 1000 километров не посмеет приблизиться. Его ещё раз нахлобучили в хостеле, и он уехал из города – на родину!

– К нам, приблизиться? – не понял Иван.

– Да, это дерьмо угрожал тебя убить, а меня облить кислотой. Я перед разборкой включила запись…, когда он замахнулся чтобы ударить, отступила в спальню, там замок ещё от бабушки остался на двери, заперлась и отправила запись нашему спасителю. Через десять минут приехали эти громилы, они, кажется, ему зубы выбили. Остальное ты уже знаешь…

– У тебя крутые клиенты. Надеюсь, на меня ты их не натравишь! – Иван поцеловал раскрасневшуюся возлюбленную.

– Ты, всё-таки, дурачок! – просияла Анастасия.

– Я же не признавался тебе в любви вчера? Я только сегодня утром с тобой познакомился?!

– А я признавалась, в наших снах, ты совсем их не помнишь? – Анастасия прижалась к Ивану всем телом, – ох уж эти мужчины!

– Всё расплывчато и нечётко, будто разрешение камеры или экрана сбито. Я помню твой аромат, помню твои гонки по Москве, из секса помню только ощущения… Этого хватило, чтобы влюбиться в тебя, – Иван вернул свою руку на обжигающую талию возлюбленной.

– У нас осталось два дела. Мне – расстаться с Екатериной Владимировной и этой работой. Тебе – с женой! Или ты…

Настя осеклась, сбросила улыбку и сжалась, будто приготовилась к удару!

– Теперь, дурочка – ты! – Иван ткнул губами бледнеющую щёку своей беспокойной пассии, – в моём возрасте…

– Хватит уже прибедняться! – получив надежду, мгновенно воспряла Анастасия.

– Не перебивай! Предыдущий раз я признавался в любви лет 30 назад…! Я только подберу слова, ты меня сразу сбиваешь!

– Прости, – Настя взяла руку Ивана и прижала к своей щеке.

Иван нахмурил страшный взгляд. Анастасия, поперхнувшись улыбкой, вдавила в себя воздух и скрылась за кистью любовника, оставив на свободе только свои огромные серые глаза.

– В моём возрасте, когда Господь посылает тебе такую женщину, не отказываются! – Иван посмотрел в прячущиеся шальные глаза.

Глаза запылали, а губы, заслонённые ладонью, призывно раскрылись в полувздохе.

– И в любви, не любя, не признаются! – Иван остановился.

Настя терпела и молчала. Её рвало́ на воздух, но боясь сердить любимого, она сдерживала клокотание слов в своей груди. Несколько страшных секунд перекатывались с места на место, лёгкие, сердце и, кажется даже печень, раздулись от нетерпения. А Иван больше ничего не говорил.

– Значит я твоя судьба, как в наших снах? – Анастасия сдвинула ладонь чуть вверх и спрятала зрачки.

– Да.

– И ты…

– Конечно, мы с женой давно чужие люди…

Настя бросила руку Ивана,