Три дня на перекрёстке - Андрей Белкин

золотая коса. После вчерашнего посещения в её облике ничего не изменилось, кроме губ! Они, как и у Насти, сияли красной помадой! «Сговорились они, что ли», – мелькнуло у Ивана. Пока очередные пухлые красные губы шли к нему, Иван успел лучше рассмотреть «их»… Вчерашняя стройность, высокий рост и золотые волосы, скрученные в длиннющей, до середины бедра, толстой косе, сегодня дополнились серыми глазами, лебединой шеей, маленькой упругой грудью и походкой, намекающей на увлечение танцами.

– Почему вы стучитесь? Ведь вы здесь хозяйка? Я прав?

– Я заведующая отделением комы и реанимации, – не по-хозяйски улыбнулась коса, – Анастасия наш лучший физиотерапевт, это я к вам её направила. Она поставит вас на ноги за неделю.

– Иван, – сказал Иван и протянул руку.

Коса прикрыла дверь, приблизилась к кровати и пожала приветливую ладонь.

– Екатерина… Я же говорю, она вернёт вас к жизни очень быстро. Уже руку можете поднимать.

Коса почему-то прятала глаза, но при этом, нескромно села на край кровати.

– Чушь какая-то, – подумал Иван, а вслух, улыбнувшись, зачем-то спросил, – вы Катя?

– Нет, – ласково и почти по-сестрински усмехнулась она, – именно Екатерина. Ненавижу, когда меня зовут Катей!

– Сколько я был в коме?

– 3 дня.

– Я ничего не помню.

– Не помните, как попали сюда или не помните видения в коме?

– И то, и то. Точнее, видения помню, но без чётких подробностей. А как оказался здесь – нет.

– Как вас сбила машина, я вам уже рассказала, потом вас привезли сюда, – Екатерина всё тем же странным взглядом смотрела на Ивана, – расскажите лучше о ваших снах.

– О снах вообще? Я их не запоминаю.

– О снах в коме. Это может мне помочь, назначить вам правильное лечение, – золотая коса улыбалась, но её глаза были взволнованы и напряжены.

Иван чувствовал, что она что-то скрывает и пытается выудить информацию, не открываясь при этом сама. Но массаж Анастасии, и улучшения во всём теле, настроили его на дружелюбный лад, и он рассказал всё, что смог вспомнить.

– Если вкратце, я как бы раздвоился, но не как мистер Джекил и мистер Хайд. Я остался собой, но в двух временах. Я сегодняшний попал в 1988 год. А я 19 летний – в 2022. Я как бы жил две параллельные жизни. И эти жизни во многом соотносились с моим прошлым. В основном, со студенческими годами, и лишь слегка с сегодняшним днём.

– То есть, простые воспоминания? – Екатерина накрыла кисть Ивана своею рукой.

– Я же вам сказал, я видел своё прошлое, но какое-то кривое. К чему вы клоните? Что вы хотите узнать? – Ивану надоела эта странная игра, – если хотите получить от меня что-то, скажите что! Что вы ищете! Я не идиот… Отдельная палата. Ваша удивительная забота. Роскошная Анастасия. Просто скажите, что вам нужно.

Иван хотел вырваться из под руки Екатерины, но передумал. Она зав. отделением и может, при желании, сделать ему какую-нибудь пакость. И за выходом из комы может последовать психушка. К тому же, не похоже, чтобы она желала ему зла. А ещё Ивану было приятно, что такая потрясающая и молодая женщина держит его за руку, и проявляет к нему, хоть и странный, но искренний интерес.

– Хорошо, но обещайте об этом не распространяться, – теперь взгляд Екатерины из взволнованного стал серьёзным.

– Обещаю.

– Почему вы не сказали, обещаю, Цезарь, – Екатерина сжала кисть пациента.

– Откуда, откуда вы… А…, я говорил в коме?!

– В коме не говорят, можете сами посмотреть в интернете, – Екатерина не отпускала руки Ивана.

– Можно, я тоже возьму вас за руку, – лицо Ивана пошло розовыми пятнами.

– Да, но только не переусердствуйте, после комы нужно беречься.

Екатерина отпустила кисть пациента, перевернула её и позволила разволновавшемуся Ивану взять её за руку. Его твёрдая как деревяшка ладонь обхватила кисть Екатерины сильными пальцами, и чуть сжала. Это невинное, лёгкое прикосновение взволновало обоих. Врач и пациент избегали встречи взглядов, и смотрели куда-то по сторонам, и будто не держались за руки, а проверяли друг у друга пульс. Их лица пылали подростковым смущением.

– В первый вечер вашей комы, – Екатерина запиналась и с трудом подбирала слова, – у вас были странные явления. Подобное нигде не описано… Вы спровоцировали чудовищный ажиотаж и даже истерику, у некоторых особенно экзальтированных барышень.

Иван вопросительно поймал смущённый взгляд своего лечащего врача.

– Вы поймёте, о чём я, – Екатерина ещё больше заинтриговывала пациента, – я совершала обход первичных больных и застала около вашей кровати пищащее сборище озабоченных женщин. Когда я узнала в чём дело, для меня это стало первым признаком того, что мы как-то связаны между собой.

Лицо и шея Екатерины залилось сплошной малиной. Она осеклась и, пересиливая себя, пристально посмотрела на Ивана.

– У вас в коме были странности с «ним», – Екатерина Владимировна коротким и каким-то виноватым, скопированным с их первой встречи, взглядом, пробежала по пододеяльнику. На долю секунды она задержалась на предмете вожделения почти всего женского коллектива отделения комы и, заалев ещё ярче, опрометью кинула глаза в кардиомонитор! Её пальцы, как будто цепляясь за опору, сильнее сжали пальцы Ивана.

– «Он», – Екатерина горела и переливалась всеми оттенками красного, – постоянно жил и поливал семенем. А на меня, в моём кабинете, ни с того ни с сего, набросились многочисленные оргазмы. Я испугалась. Не могла понять, что со мной происходит. Нужно идти на обход, а у меня такое… В общем, кое-как поплелась по пациентам, еле волоча ноги. Как будто меня… ну… вы поняли… какой-то чудесный самец… Я, ничего не соображая, как после сильнейшего перепоя, добираюсь до вас… и… эта картина…

Золотая коса, словно вытирая пот, провела по лбу рукавом халата.

– …Свора восторженных самок частоколом вокруг вашей кровати. Не реанимация, а стрип клуб какой-то! Больные в шоке… Я «даю» жёсткого и даже жестокого начальника…

Екатерина наконец-то поборола смущение, и её лицо вернулось в аристократическую бледность.

– …Вызываю охрану, двух самых возрастных сиделок, и перевожу вас в эту палату. Сначала, меня возненавидели все бабы отделения! Затем, потянулась вереница страждущих быть вашим личным врачом, сиделкой, любовницей, подругой и женой. Чего я только не выслушала в свой адрес: просьбы, мольбы, угрозы… и самое гадкое, большинство просительниц замужем!

Екатерина зло усмехнулась.

– Зачем такие семьи, если вы кидаетесь на мужика, только увидев его «этот», ну, вы поняли…

Она недоумённо пожала плечами.

– Это был массовый психоз. Мне пришлось созывать экстренное собрание женской части коллектива… орать на них, угрожать увольнением. Слава Богу, когда вы стали недоступны, они немного успокоились. Я предполагаю, что их тоже накрыло нечто похожим на