Опасный маркиз - Минерва Спенсер

Адам подошел к столу и увидел модный журнал, по-видимому, на французском.

— Хм-м… — взглянул он на жену, удивленно вскинув брови. — У вас что, есть связи по ту сторону Ла-Манша, миледи?

Мия улыбнулась, но ничего не ответила.

— Папа, а Мия сказала, мы можем заказать себе новые платья, — объявила Ева.

Адам окинул взором платье, которое было сейчас на его средней дочери — действительно ужасное — и почувствовал неловкость. Ева, как обычно, выглядела не лучшим образом. Она хоть и покраснела от столь пристального рассматривания, но тут же надела на лицо маску упрямства, так хорошо ему знакомую.

Мия поймала его взгляд и чуть покачала головой.

Адам вздохнул и промолчал: они с Мией понимали друг друга отлично и без слов. Все свои доводы она привела два дня назад, когда пришла к нему в кабинет просить о снисхождении к Еве после их с дочерью ссоры тем утром на конюшне.

Адам был рад ее внезапному появлению в кабинете, которое дало ему повод оторваться от оплаты счетов, пока не понял, о чем она снова собиралась с ним поговорить.

— Не надо так сильно ругать Еву, дорогой. Она немного неопрятна в одежде и порой ведет себя как мальчишка, но…

Адам положил перо и отодвинул конторскую книгу, взглянув на жену, которая стояла перед ним и с таким рвением уговаривала простить дочь.

Ссора, о которой шла речь, приключилась, когда Адам согласился взять с собой девочек на верховую прогулку. Когда они с Мией пришли на конюшню, две девочки уже ждали их — аккуратно одетые и красиво причесанные, — а Ева явилась с опозданием, в помятом платье, которое было ей к тому же велико (одно из бывших платьев Кэтрин, как понял Адам), простоволосой и растрепанной, без капора и в грязных перчатках, на одной из которых не хватало пальца.

Нравилось это девочкам или нет, но они знали, что их отец ставит пунктуальность превыше всего и не терпит неопрятного вида. Он тут же отослал Еву в дом и сказал, чтобы в следующий раз явилась вовремя и прилично одетой или вообще не приходила.

За этим последовала сцена, которая привела Адама в ужас. К тому времени как Ева вернулась в дом, он был эмоционально истощен и не на шутку напуган.

Конная прогулка в тот день прошла в подавленном настроении. Кэтрин и Мелисса, обычно благовоспитанные и доброжелательные, не проронили и пары слов. Даже неистребимая жизнерадостность Мии не спасла ситуацию.

Поговорив с Евой, которая из упрямства отказывалась выходить из комнаты, Мия пришла к нему и сообщила об этом.

— Ничего страшного, — холодно заявил Адам.

Мию не отпугнули его слова и настрой: ее больше не сдерживал ни неодобрительный тон, ни взгляд, и на его холодное презрение она втиснулась между ним и столом и ответила.

Адам со вздохом откинулся на спинку кресла, а Мия неустрашимо придвинулась ближе, коленом раздвинула ему ноги и устроилась у него между бедрами с шаловливой улыбкой.

Адам, как и полагается выдрессированной собаке, незамедлительно откликнулся на ласку, и тогда Мия сказала:

— Ева гораздо чувствительнее Кэт и Мел: не будь с ней слишком строг. В детстве я была во многом на нее похожа.

Мия провела в замке меньше месяца, но уже привыкла называть девочек уменьшительными именами, и им это очень нравилось, они ее обожали.

Адам окинул взглядом свою безупречно одетую жену и фыркнул, но Мия оставила это без внимания.

— Так и было, любимый, — сказала она упрямо, извиваясь между его бедрами самым интригующим образом, и Адам, конечно, не остался равнодушным.

Его руки потянулись к ее бедрам, словно отказываясь его слушаться. Он лишь смутно осознавал смысл ее слов, поглаживая ее стройное тело сквозь простое, но чудесное утреннее платье.

— Тебе так не кажется?

— Прошу прощения? — Он с неохотой оторвался от ее тела и взглянул в лицо.

— Ты меня не слушаешь.

— Конечно, я тебя слушаю, но меня отвлекает необходимость задирать голову. Лучше садись, дорогая. — Адам усадил Мию к себе на колено, чуть приподнимая и опуская бедро под ее маленьким упругим задом, покачивая ее вверх-вниз и улыбаясь открывшейся ему прелестной картине.

— Адам, — попыталась она его одернуть.

— Да? — откликнулся он рассеянно, не в силах сдержаться, и взял в ладонь ее маленькую грудь.

— Сначала выслушай меня, а потом можешь поиграть. — Мия оттолкнула ладонь.

Адам изобразил огорчение и вздохнул, скрестив руки на груди:

— Говори, рыжеволосая гарпия.

Мия радостно кивнула:

— Ева очень старается тебе угодить, потому что обожает тебя. Неужели так уж важно, как она одета, если девочка ждет твоего одобрения? Она лихая наездница, прекрасно управляется с лошадьми и знает каждый дюйм твоих владений не хуже твоего. Будь это мальчик, ты бы считал его идеальным наследником, разве не так?

Такое предположение застало Адама врасплох. Мия права: будь Ева сыном, претензий к нему не было бы, ну, если не обращать внимание на ее отвратительные нервные срывы. Но об этом Мие ничего не было известно, и она не знала, о чем они могут свидетельствовать. Адам ничего ей не говорил, не хватило смелости.

— Может, ты и права, но она не мужчина и я не могу обращаться с ней иначе. Не надо внушать ей, что она может и дальше вести себя как мальчишка: ей это не принесет ничего хорошего.

Он еще не успел договорить, а Мия уже замотала головой:

— Я не сказала, что ты должен обращаться с ней как с мальчиком, да и сама она вряд ли захочет, прошу только, чтобы ты был к ней более снисходительным. Свою неаккуратность она перерастет. Попытайся относиться к этому попроще, почаще ее прощай; возможно, так вы скорее найдете общий язык.

Какое-то время Адам изучал ее лицо. Неужели она и правда такая какой кажется? Без изъянов? Он всмотрелся в ее ясные зеленые глаза, силясь найти в них ложь или коварство, но так и не нашел. Да и способен ли он распознать ложь даже там, где она действительно кроется? Он влюблен по уши, и любовь ослепила его.

Адам оставил этот вопрос до поры до времени без ответа и задумался над предложением жены. Совет был практичным и добрым. Как родителю ему не подобало опускаться до постоянных перебранок с собственной дочерью.

— Я последую твоему совету. Спасибо, что так печешься о моих детях, хоть тебе и непросто: унаследовать трех почти взрослых барышень не шутка.

Мия замотала головой:

— Пф!

— Пф? — Адам изогнул бровь при звуке этого нововведения в ее словарном запасе, наверняка перенятого от одной