Совместное дыхание. Жизнь и любовь подводных пловцов - Светлана Хромова

вентили, погружающиеся спустились в широкую майну и медленно ушли под воду. Через какое-то время яркие пятна баллонов стали неразличимыми, и только беззвучные пузыри на темной поверхности рядом с уходящими вниз веревками говорили о том, что под водой кто-то есть.

– А ты почему не хочешь? – спросил Петрович. – Там красиво, рыбы, раки сонные…

– Да я боюсь под лед. Когда выхода нет…

– Выход всегда есть! А что боишься – так это правильно! Недавно мои, так сказать, коллеги утопили девчонку ни за что ни про что…

– Как это?

– Да так! Пустили двух опенков вниз, инструктора рядом не было, одна запуталась и не смогла всплыть. Хоть вторая живой осталась…

– И что этому инструктору будет?

– А что ему будет, ничего не будет!

– Как это ничего! Это же причинение смерти по неосторожности!

– Вот что значит юрист! – многозначительно сказал Игорь.

– Да так. Дайвинг же законодательно почти не регулируется!

– Что, совсем?

– Да считай, что совсем! Если я паленым коньяком отравлюсь, то смогу на магазин в суд подать. Если живой останусь. А если куплю курс опенвотера и откинусь во время учебы – сам виноват, инструктора не слушал и вообще, под водой опасно, чего вы хотели! Вот и весь сказ!

– Неужели совсем не регулируется… – Маша перебирала в памяти законы и подзаконные акты, включая уголовный кодекс…

– А как еще это объяснить? Полиция у нас или за границей как на это все смотрит? Сами ныряете, сами тонете, вот сами и разбирайтесь. Протокол составят, оборудование заберут, опишут, снимут показания. И все, несчастный случай. К тому же под водой свидетелей может и не быть. Или тот же инструктор – свидетель. Вот один всплыл, а другого нет. И как тут разберешь, что случилось? Мутное дело…

– Страшные вещи вы рассказываете Евген… Дядя Женя.

– Жизнь такая, что поделать. Но давай не будем о грустном.

– Да… А ведь так любой человек может легко исчезнуть?

– В каком смысле?

– Ну, например, он хочет скрыться от властей или бандитов. Ныряет – и все. Вроде как утонул. Пропал. А сам на лодку, а потом на корабль и в другую страну с поддельными документами…

– Тебе бы детективы писать!

– Ну да! В море же можно пропасть?

– Еще как, к сожалению… Как раз в эти дни, если память мне не изменяет, Катя Синявская пропала, инструктор. Замечательная девочка была! Боевая! В Красном море. Искали тогда, искали. Игорек, ты помнишь?

– Помню, конечно! Их целая группа была. Трое наших и два голландца, все ее ученики. И она. Один из наших выплыл, не помню, как зовут, рассказал, что унесло течением, устали, потеряли корабль. А сам между тем выплыл почему-то в ее маске. Ничего не хочу сказать, как говорится, не пойман, не вор. Вроде как свою он потерял и Катя ему отдала, чтоб он доплыл и сказал спасателям, где они. Вот он и доплыл…

– А остальные?

– Остальные! Искали всем миром. Собрали деньги, подняли вертолеты. День, другой. На третий день голландцы своих похоронили – опустили венок на воду и уехали. А наши искали! Еще несколько дней искали, хотя все знают – трое суток в воде – это потолок. Так-то.

– Петрович, ну ты совсем нас закошмарил! – подал голос Илья, темноволосый мужчина в очках и советской лыжной шапочке, державший другую веревку. – Уйдет же девушка из дайвинга после таких рассказов.

– Куда это я уйду? В клуб любителей макраме? Ну уж нет!

– Наш человек! – кивнул Петрович. Если замерзла – иди в палатку, погрейся. Полчаса еще точно есть – он кивнул на темную гладь воды, казавшуюся безжизненной.

20. Чашка с трещиной

07.01.17

Фейсбук

Подледный дайвинг – это нечто! Целый день мы провели на морозе, уезжали, когда уже совсем стемнело. Очутившись на белом ветреном поле, сначала думала, не смогу пробыть здесь целый день, замерзну, но со временем привыкла. Что удивительно – когда вокруг тебя холод и ветер, совершенно не чувствуются голод, усталость и прочие мелочи. Когда-нибудь и я решусь нырнуть под лед. Но пока ближайшие планы – освоить сухой костюм, а летом – на Баренцево море.

Хорошо, что была палатка – в ней хотя бы ветер не чувствовался и даже стоял обогреватель. Кипятили воду из майны – обливать замерзшее снаряжение. А внизу, говорят, были сонные рыбы и раки.

После захода солнца нырялка закончилась, и все собрались в палатке. Мы стояли вокруг стола, внешний мир стремительно темнел, красный глаз обогревателя задумчиво моргал. Из кружек и термосов шел пар, уставшие, но довольные дайверы молча жевали бутерброды с оладьями.

Дневник

Будто бы ангел-хранитель покинул мое сердце, и оно заполнилось чем-то чужим и чуждым. Не знаю, где в это время была любовь, страшно даже думать, что с ней было в то время. Когда она покидает человека, тот наполняется самым худшим из существующего на этом свете. И что теперь со всем этим делать. Если оно во мне, значит, это тоже я, а пытаться победить или уничтожить свою пусть и темную сторону, это словно пить яд и ждать, когда умрет твой враг.

Если поделить личность на две части, светлую и темную, то на темной выстроятся боль, гнев, ненависть, тревога, злость, печаль, зависть, отчаяние… Считается, что они нехороши, но это мои чувства и почему же я должна избавиться от них? Кто будет их убивать: радость, любовь, милосердие, благодарность? И за что? За то, что они есть? За то, что не научилась жить в мире вместе с ними? Они часть меня, часть моей силы, порой очень значимая часть. Наши темные стороны нужны нам. Возможно, как помощь и скрытый ресурс в экстремальных ситуациях, как защитный механизм, ведь они тоже чувства и эмоции, только со знаком минус. А вот когда нет даже их, когда не чувствуешь вообще ничего – это уже очень близко к смерти. Уверена, любовь постоянно ищет вход в человеческое сердце, нужно просто ее впустить. Возможно, я открываю велосипед, но это мой личный велосипед.

Мне никогда не говорили, что я имею право на «плохие» эмоции и что чувствовать ненависть так же нормально и свойственно человеку, как испытывать любовь. И даже сейчас я будто бы оправдываю себя «мне не объяснили». Будто во мне идет гражданская война и не осталось никаких сил для сражений, но сражение с кем? С собой? Все чувства с обеих сторон – мои. И нужны мне. Не знаю, как сделать,