Судьба в наследство. 2. Судьба в наследство - Елена Александровна Ковалевская

Но тут дверь, чуть скрипнув, распахнулась, и прислужник известил, что покои его преосвященству епископу Констансу готовы.

- Ваше преосвященство, - важно кивнул Максимилиан своему другу, словно бы прежних восторгов не было.

- Ваше преосвященство, - так же сдержанно поклонился Констанс, тоже не собираясь открывать перед прислужниками прежнюю теплоту чувств, но потом, не выдержав, добавил: - Непременно буду, - и более не проронив ни слова, удалился вслед за провожатым.

Розовощекий и полный жизни епископ Максимилиан не выдержал и получаса. Едва Констанс, успел переодеть теплые одежды для путешествий на более удобные домашние, прибыл брат-прислужник и объявил, что его преосвященство ждет его преосвященство у себя. Епископ не теряя ни минуты, приказал удивленному секретарю достать тщательно сберегаемые бутылки из дорожных сундуков, а потом, не медля ни секунды, устремился вслед за прислужником.

Покои для нунциев и полномочных послов орденов находились в левом крыле посольского дома. Епископа Констанса же поселили в правом. Естественно, его комнаты не отличались тем же удобством и роскошью, что и помещения постоянных представителей, что даже в коридорах и проходных комнатах это становилось заметно.

Едва Констанс в сопровождении прислужника оказался в левой половине здания, так его окружили роскошь и богатство, свойственные Святому Городу. Впрочем все это великолепие было призвано лишь доказать могущество Церкви, напомнить не связанным со Святым Престолом о возможностях и той безграничной власти, что обладали священнослужители. Епископа же давно привычного к подобным изыскам, как в собственной епархиальной обители, так и в апартаментах в Sanctus Urbs, подобная красота не восторгала.

Максимилиан ждал Констанса с нетерпением, и едва тот переступил порог, вскочил из кресла и бросился на встречу.

- Да принес я, принес, - с шутейной грозностью начал Констанс, демонстрируя своему другу корзину в которой из-под салфетки торчали четыре темных бутылки.

- Тьфу, на тебя! - фыркнул тот, махнув рукой. - Подумаешь вино! Я до сих пор поверить не могу, что это ты!

- Я, я. Можешь не сомневаться, - ворчливо заверил его епископ, протягивая преподношение брату-прислужнику, который застыл соляным столпом у двери. - А чтоб окончательно увериться, хлебни и успокойся.

Максимилиан махнул рукой, приказывая взять бутылки, и тут же потащил друга к роскошно накрытому столу.

- Я смотрю, ты тут не бедствуешь, - заметил Констанс, окидывая взглядом заставленный блюдами стол.

- Что ты! Что ты! Какое там! - тут же стал заверять его друг. - Как и все с хлеба на воду перебиваемся. Только в честь твоего приезда все это изобилие!

- А еще меня зовут Хитрым Лисом, - покачал головой епископ, усмехаясь.

Они расселись, служитель наполнил бокалы и удалился, плотно прикрыв за собой дверь. Едва епископы остались одни, Максимилиан предложил тост:

- Ну что за долгожданную, но такую неожиданную встречу?!

Они легонько соприкоснулись бокалами и пригубили.

- М-м! Право слово - чудесное! - восхищенно выдохнул Максимилиан, проглотив, и тут же с нетерпением поинтересовался: - Ну, давай рассказывай, что ты здесь делаешь?! И вообще как твои? Ты давно братьев видел? А моих?..

Разговор затянулся надолго. Давние друзья, что не виделись уже много лет, хотели наговориться и узнать обо всем, что произошло в их жизни с момента последней встречи. Вспоминали прошлое, какие-то общие дела, житейские моменты.

Служители давно убрали со стола, поставили пару кресел к прогорающему камину, подали легкого вина и сладостей, оставив епископов одних, а те все разговаривали.

- Коста, а помнишь, мы еще совсем юнцами... Нам еще тогда и шесть лет не исполнилось, решили, как наши отцы охоту устроить, на поросят с хозяйственного двора? И как нас потом разъяренная свинья по всему загону гоняла? А? Ну, помнишь? - надзиратель мечтательно прикрыл глаза, с ностальгией вспоминая прошедшее. - Как нам потом влетело?!

- Макс, если ты еще продолжишь вспоминать крамольные вещи, позорящие первого достойного доверия, меня не то что звания, но и сана лишат, - столь же лениво и расслаблено отвечал Констанс.

Они замолчали ненадолго, наслаждаясь теплом угасающего огня. Дремота начала овладевать ими.

- Просто чудо, Макс, что наша жизнь не развела нас по разные стороны, - выдохнул Констанс.

- А чего нам делить-то? - удивился тот, скидывая с себя подкрадывающийся сон после сытного обеда. - Мы в разных орденах, разными делами занимаемся... Я вон вообще с прошлого года главным дознавателем по Винету назначен.

- Мои запоздалые поздравления, - вскинул в салюте полупустой бокал епископ.

Друзья пригубили по глотку.

- А вот если бы мы в одном ордене состояли, - продолжил свою мысль Максимилиан, - То да. А так...

- Ни скажи, ни скажи, - лениво возразил Констанс, - У нас все вечно что-то делят.

- Может это у вас там, в Святом Городе что-то и делят. А у нас тут все спокойно, - отмахнулся от слов епископа толстячок и, поставив бокал на столик, что стоял между креслами, уютно сложил руки на увеличившемся после обеда животе. Потом он вкусно зевнул и, приоткрыв слипающиеся глаза, поинтересовался: - Кстати, ты так и не сказал, чего тебя сюда привело. Уже одно то, что ты оказался так далеко от центра Союза само по себе подозрительно. Ну-ка давай, выкладывай!

Констанс вздохнул, поерзал, устраиваясь поудобнее в кресле и начал рассказ.

Окажись в эту минуту здесь брат Боклерк, то его бы, наверное, удар хватил от удивления. На его памяти ни разу не случалось, чтобы его преосвященство делился с кем-нибудь своими проблемами. Он и ему-то не всегда все говорил. А тут!.. Но секретаря здесь не было и его душевное здоровье осталось в целости и сохранности.

- ...И вот я приехал сюда, - закончил свое повествование епископ о делах в Звениче.

Максимилиан скривился и покачал головой.

- Рудники, блудные дома... Фу какая мерзость! После того, что ты мне рассказал я, безусловно, дам тебе все дозволения и разрешения. Да их просто грех не дать! Если я не санкционирую разбирательство, то буду не лучше этого шелудивого.

Среди священнослужителей Ордена Ответственных Максимилиан слыл неподкупным и дотошным дознавателем, не упускающим ни единой мелочи.

- Спасибо тебе, - искренне поблагодарил