Укушенная - Джордан Стефани Грей

Я смеюсь, и это звучит так же неубедительно, как я себя чувствую.

— Но я не могу уйти.

— Можешь, — говорит Уна, — но это закончится страданиями и смертью. Но и твоё пребывание здесь тоже закончится, если ты не приспособишься. Но есть и другой путь, который тебе ещё предстоит обдумать, потому что, — добавляет она, — ты, по крайней мере, упрямая девушка.

Прислонившись к шкафу, я скрещиваю руки на груди и спрашиваю:

— Итак? Что это за волшебный, чудодейственный путь?

Она указывает на меня шпилькой.

— Ты сотрудничаешь, Ванесса Харт. Ты носишь платья Королевы Волков, ты посещаешь занятия. Ты учишься. Ты становишься лучше. Быстрее. Сильнее.

Я вскидываю руки вверх.

— Как будто я не пытаюсь.

— Ты не стараешься. Ты плетёшь интриги и воруешь.

По коридору раздаются тихие шаги, и я бросаю на них взгляд. Уна реагирует быстрее. Она подбегает ко мне и прижимает палец к моим губам. Мы ждём, пока шум стихнет, моё сердце бьётся где-то в горле, а её пульс сильно и быстро отдаётся у меня в ушах.

Когда шаги затихают, она берет меня за руку и спрашивает:

— Что ты знаешь о Церемонии Вознесения?

— Не так уж много… инструкторы были так заняты объяснением основ, что ещё толком не рассказали о церемонии.

Она закрывает глаза и испускает глубокий вздох.

— Садись, детка. На кровать. — Я не спорю. Не с Уной, хотя она моя лучшая подруга при этом дворе.

— Церемония Вознесения проводится каждые десять лет среди знати Семи дворов. Подростки-оборотни тренируются и учатся вместе, и, хотя место проведения каждого обряда меняется, дворянские стаи выбираются по всему миру. Иногда несколько принцев и/или принцесс объединяются в альянсы на разных континентах. Это редкость, но на некоторых Церемониях Вознесения даже четыре или пять будущих Волчьих регентов выбирали свои ближайшие стаи.

— Принц Синклер не просто выберет своих наугад, он отберет их вручную. Его первого генерала. Его пару — нашу будущую королеву. Затем он и Эви выберут трех или четырех других, в зависимости от того, что они представляют для своего ближайшего окружения. С того момента, как Вознесение завершится, будет сформирована его стая, и души ее членов соединятся навечно. Они будут продолжать тренироваться, узнавать и расти вместе, пока не станут единым целым, более сильным, чем любое другое.

Я в замешательстве качаю головой, жалея, что у меня нет в руках этого блокнота, чтобы делать заметки.

— Что… что произойдёт, если кого-то не выберут?

Что со мной будет дальше?

— Члены королевской семьи формируют свои собственные стаи… ожидается, что Эрик Ли займёт место короля и королевы Азиатского двора… в то время как другие могут взять на себя роли, возложенные на них родителями. Они не будут выбирать стаи во время Вознесения. Они просто присягнут на верность Семи Дворам и обретут полную силу, а затем отойдут в сторону. Давая им меньше времени на общение с их будущей стаей, они ограничивают свою силу и, таким образом, становятся ниже регентов, как того требует иерархия Семи Дворов. Регенты должны оставаться сильнейшими из всех. Но другие… Они могут понизить свой рейтинг и перейти на более низкую должность, если пожелают. Порция Монтгомери с детства открыто заявляла, что хочет быть Дельтой, и если принцы и принцессы не выберут её в свои соответствующие стаи — в свои внутренние круги, если хочешь, — она вполне может вернуться домой и присоединиться к меньшей стае, которая уже сформировалась.

Я хмурю брови.

— Почему?

— Давление и жестокость, связанные с высокой должностью, не для всех.

Что ж, это правда. Но…

— Что насчёт меня?

— Принц Синклер Севери мог бы выбрать тебя. Королева, безусловно, ожидает этого от него. Ты особенная, Ванесса, и никто толком не знает, что влечёт за собой твоя сила. Даже Оракул не смогла сделать верного предположения. Но ты глупа, если полагаешь, что это освобождает тебя от правил поведения при дворе. Социальный изгой, не успевающий делать уроки, неспособный завести больше одного друга или даже контролировать свои эмоции. Ты безрассудна. Ты — обуза. Принц не может допустить такого в свой ближний круг — даже волка с фиолетовыми глазами.

Волка с фиолетовыми глазами.

Эти слова словно зажигают спичку в моей груди, пока каждый мой орган не начинает гореть, и я… я не могу дышать. Социальный изгой. Безрассудна. Обуза. Они и так достаточно плохи. Я и так достаточно плоха, чтобы ещё и быть… кем-то ещё. Кем-то, кого я не понимаю. И не важно, сколько книг я прочту или сколько раз спрошу инструктора Альвареса, упоминались ли где-нибудь в истории оборотней фиолетовые глаза, ответов нет. Я по-прежнему остаюсь загадкой. Но я стараюсь не думать об этом. Я должна.

Не имеет значения, какого цвета у меня глаза, если они принадлежат трупу.

— Если никто не выберет меня…

— Да, — говорит она, подтверждая все мои опасения. — Ты станешь Одиноким Волком. Если ты не сможешь помочь королеве и её двору, она позаботится о том, чтобы тебя изгнали. Она не позволит неизвестной силе перейти в чужие руки. Ты должна быть избрана. Если не принцем, то Эриком, когда его родители будут здесь, чтобы защитить тебя.

— Эрик никогда не выберет меня. Он меня ненавидит. Его сестра хочет моей смерти.

— Знаю. — Уна обхватывает ладонями мои щеки, в её карих глазах тепло и доброта, и в них есть всё, чего я не заслуживаю в этот момент. — Знаю.

Тогда Син.

Син — мой единственный выход.

Но кого он заменит из своей стаи? Для меня? Он не разговаривает со мной на уроках. Мы не появляемся вместе на людях. О Боже. Я знала… всё это время я осознавала, что Син не может быть связан со мной, но я не думала о том, какие последствия это будет иметь для моего будущего. Я… я вообще не думала о своём будущем.

Куда я пойду после этого? После того, как разоблачу убийцу, оборотней, которые разрушили мою жизнь? Если Син не выберет меня, у меня будет… я стану… никем. Нет, хуже того, я буду мертва.

— Ванесса, пожалуйста, — шепчет Уна. — Ты должна сосредоточиться. Ты должна попытаться.

Я смотрю на неё, на округлые, как у Купидона, губы. Веснушки покрывают её нос, щеки и лоб. Я чувствую, что она — единственная частичка дома, которая у меня осталась.

— Я хотела стать морским биологом, — тихо признаюсь я, хотя в этой комнате моя мечта звучит нелепо. В этом замке. Два оборотня хранят это как тайну, а змеи на витражном окне скользят по саду