Возлюбленная распутника - Виктория Анатольевна Воронина

Мейбелл, пользуясь разрешением, с готовностью улеглась на диван, и уснула сразу же, как только ее голова коснулась подушки. Ее сон был чист и глубок, он освобождал ее от переживаний последних дней, и на губах девушки появилась мягкая улыбка. Джордж Флетчер как зачарованный смотрел на нее; ее вид пробуждал в нем мечты, уводящие его в прекрасный мир фантазий, где было возможно счастье для его любящего сердца. Но вместе с тем невольная тревога за Мейбелл Уинтворт усиливалась в нем с каждой минутой. Она выглядела такой хрупкой и беззащитной в своем доверчивом сне, что Джордж Флетчер снова поклялся самому себе сделать все возможное для удачного побега Мейбелл и графа Кэррингтона.

Когда прошли уговоренные полчаса, молодой офицер нехотя разбудил любимую девушку, которая тут же должна была с ним распрощаться. Но Мейбелл, увы, легкомысленно не думала об переживаниях своего верного друга. Отдохнувшая и посвежевшая, она снова была готова отправиться навстречу судьбе, спорить с этим жестоким миром за свое счастье любить и быть любимой.

Глава 19

Долгожданный бал-маскарад состоялся в начале октября. Первые осенние ветры начали сотрясать ветви деревьев и колыхать траву, щедро усеивая ее пожелтевшими листьями дубов и каштанов, но сады Хэмптон-корта еще хранили прощальное тепло ушедшего лета, обещая участникам маскарада приятное времяпрепровождение на открытом воздухе.

Поначалу Мейбелл хотела пошить себе костюм Рождественского Ангела с большими крыльями и поручить Летти изобразить ее любопытным взорам придворных. Но подумав, она отказалась от этой идеи. В отличие от нее, бедная Летти не отличалась находчивостью и сообразительностью, могла растеряться в неожиданной ситуации и выдать их всех. Поэтому Мейбелл только делала вид, что шьет себе платье к маскараду, и часто совещалась то с одной своей портнихой, то с другой. Ее ловкость помогла ей сбить с толку самых бдительных соглядатаев короля, и они совершенно были уверены в том, что эта обворожительная девушка желает одного — поскорее очутиться на самом большом танцевальном вечере сезона, и там повеселиться от души.

Накануне бала карлик Джеф рыл носом землю, пытаясь выведать у камеристок и портних Мейбелл в каком маскарадном костюме она будет на балу. В своей неуемной жажде скомпрометировать ее, он предлагал солидные деньги, если они раскроют ему секрет ненавистной девушки. Но по понятной причине портнихи не могли раскрыть тайны, которой они не знали. Шут не верил их отговоркам и грозил им страшной карой от короля, если они не удовлетворят его любопытство. Не на шутку испуганные женщины рыдали, но продолжали твердить, что им неизвестно кем нарядится герцогиня Дарлингтонская, отправляясь на маскарад.

Удостоверившись в провале ушлого карлика, обычно с блеском исполнявшего для него все щекотливые поручения, король Яков решил сам узнать у Мейбелл по какому платью он сможет узнать ее в маскарадной толпе. Он пошел к своей фаворитке, когда она одевалась в новое платье из серебристой парчи к приему датского посла, но добился не большего успеха, чем его шут. Герцогиня Дарлингтонская наотрез отказалась открыть своему королю тайну своего маскарада.

— Ваше величество, пусть ваше сердце подскажет вам как меня найти среди ряженых, — игриво заявила она ему, нежно при этом улыбаясь. Ей хорошо было известно, что ее венценосный покровитель не может устоять против ее ласковых слов и заразительного смеха, и потому могла смело с ним спорить.

— Девочка моя, да стар я уже стал для таких игр в прятки, — заохал пожилой король, все еще надеясь на то, что юная кокетка сжалится над ним и раскроет свой секрет. При этом он с удовольствием следил за тем, как искусные руки служанок делают его красавицу Мейбелл еще красивее.

— Что вы, сир, вы сейчас находитесь в самом расцвете сил! — поспешно возразила Мейбелл, и снова обольстительно ему улыбнулась. Теперь она нисколько не боялась Якова Второго, зная, как сильно он ею очарован. Его пленила не только ее внешняя красота, но также ее веселая жизнерадостность. В ее присутствии он заряжался энергией, и молодел на глазах. Это начало порождать в Мейбелл ответную нежность к нему и обманчивое чувство, что он простит ей любые прегрешения. Поэтому она произнесла, поддразнивая: — Не хочу даже слышать о том, чтобы раскрыть свой секрет раньше времени, ваше величество! Когда еще мне представится случай убедиться в искренности ваших чувств? Может вы морочите голову бедной девушке, уверяя меня в своей любви⁈

— Сердце мое, стоит тебе перейти в католичество, и я тут же начну бракоразводный процесс с Марией Моденской с целью женитьбы на тебе! — Якова Второго даже затрясло от недоверия к его чувствам возлюбленной, пусть даже высказанное в шутливом тоне. — Но падре — отец Ксаверий жалуется на тебя, говоря, что ты слишком поверхностно воспринимаешь его наставления, а затем задаешь ему такие вопросы, которые показывают, что ты совершенно не готова к обращению в истинную веру.

— Ах, я такая рассеянная! — с деланным раскаянием произнесла Мейбелл. На самом деле она приложила немало стараний, чтобы выглядеть в глазах почтенного иезуита, приставленного к ней королем Яковым в качестве ее духовника, полной дурочкой. Однако следовало задобрить короля и подарить ему новую надежду на совместное будущее во избежание подозрений с его стороны, и Мейбелл быстро сказала:

— Но я исправлюсь, ваше величество, ведь мой первейший долг — верно служить вам! Сразу после маскарада я посвящу все свое время тому, чтобы как можно лучше усвоить наставления отца Ксаверия.

Король Яков поверил обещанию кокетливой девушки, и больше никто не мешал ей готовиться к костюмированному празднику. За несколько часов до него, в обстановке строжайшей секретности, посыльный от герцога Мальборо передал ей большой пакет с костюмом лейтенанта французских мушкетеров. Для большего правдоподобия Мейбелл попросила у Джона Черчилля немного парфюма, которым он пользовался, а также подобрала себе сапоги с высокими каблуками и положила в костюм тканевую прокладку, придающую ее изящным плечам форму мужских. Полностью одевшись, Мейбелл критически осмотрела себя в зеркале и осталась довольна увиденным. Никто не смог бы догадаться, что под черной мужской маской, надежно прячущей лицо до самого подбородка, скрывается юная девушка. Ей оставалось только незаметно пробраться в бальный зал, где уже собрались первые гости.

Это был самый большой и пышный бал в жизни Мейбелл Уинтворт. Его посетили не только представители великосветского Лондона, но также жители столицы, которые могли