Возлюбленная распутника - Виктория Анатольевна Воронина

— я это знаю, поскольку сам влюблен, — бесстрастно ответил ей Джордж Флетчер, быстро ведя ее к выходу. — Представление в театре «Рояль» закончилось десять минут назад, леди Мейбелл. Вам нужно торопиться в Хэмптон-корт, если вы не желаете, чтобы ваше длительное отсутствие вызвало ненужные вопросы у его величества.

— Джордж, но мне нужно поговорить с вами, — протестующе произнесла Мейбелл.

— Хорошо, в таком случае встречаемся завтра в кофейне «Менз» после полудня, — кивнул головой в знак согласия ее собеседник. Обнадеженная его словами Мейбелл села в карету, твердо намереваясь добиться исполнения своих желаний на следующий день.

Ей повезло, что в эти дни королю Якову было не до нее, и она могла свободно распоряжаться своим временем. В назначенный час Мейбелл вошла в кофейню «Менз», где уже насчитывалось несколько посетителей, постоянно посещавших это заведение. Выбрав маленький уединенный столик, она села за него и огляделась вокруг. Джорджа Флетчера еще не было, но хозяин по его предварительному заказу подал Мейбелл чашку дымящегося кофе и тарелку пирожных с густым кремом.

После того как девушка съела одно пирожное, появился Джордж Флетчер в своем обычном блестящем облике светского офицера. Он дружелюбно улыбнулся радостно приветствовавшей его девушке и, в свою очередь, уселся за столик.

— Так, леди Мейбелл, что вы хотели мне сказать? — спросил он.

— Джордж, я прошу вас, немедленно устройте Альфреду побег, — Мейбелл молитвенно сложила свои руки, глядя на него. — Вы сами видите, Альфреду нельзя больше оставаться в тюрьме. Это слишком гиблое место для него!

Молодой офицер с сожалением посмотрел на взволнованную Мейбелл, и мягко объяснил ей:

— Моя задача осложняется тем, что одновременно я должен устроить ваш побег, леди Мейбелл. А это не так просто — правильно подобрать время и обстоятельства, чтобы оба побега прошли удачно.

— О, Джордж, главное, чтобы Альфред был на свободе, — решительно произнесла Мейбелл, с сожалением подумав при этом, что ее пребывание во власти короля затянется, и еще долго его величество будет тереться своими щетинистыми щеками об ее обнаженные ступни. Яков почему-то особенно любил ласкать женские ножки, но она готова была терпеть дальше эту неприятную щекотку, лишь бы ее любимый был на свободе и в безопасности.

— Но, Мейбелл, в этом случае мне уже нельзя будет показываться в Лондоне, — предупредил ее Джордж. — А без моей помощи вам будет очень рискованно совершить побег.

— Что же вы предлагаете? — спросила Мейбелл.

— Для начала нужно подождать, пока лорд Альфред окрепнет, — предложил Флетчер. — На это уйдет примерно пять дней.

— А через шесть дней в Хэмптон-корте будет бал-маскарад, — радостно сообщила ему Мейбелл, и в восторге захлопала в ладоши. — Самое время, чтобы сбить с толку соглядатаев короля.

— Да, маскарад может стать хорошим вариантом, — заинтересованно произнес молодой офицер. — Скорее всего, нам нужно приступить к решительным действиям в самый разгар бала-маскарада.

— И я наконец воссоединюсь с Альфредом Эшби, — мечтательно проговорила Мейбелл. У Джорджа Флетчера, смотревшего на нее, от восхищения перехватило дыхание. Мейбелл имела вид небесного грациозного создания, которому нет дела до грешного земного мира, но при этом она всем своим обликом напоминала мужчинам, что на земле существуют любовь и красота.

— Дорогая леди Мейбелл, а вы признались графу Кэррингтону, что являетесь любовницей Якова Второго? — невольно спросил он ее.

— Боже упаси, Джордж, нет конечно, — Мейбелл ужаснуло одно предположение, что Альфред может узнать насколько близка она была с королем Яковым. — Лорд Эшби никогда не любил его величество, а после смерти графини Сары вовсе возненавидел его смертельной ненавистью. Скажи я ему правду, и его негодование наверняка будет настолько велико, что мне вряд ли удастся оправдаться перед ним.

— Мейбелл, но вы же понимаете, вряд ли от графа Кэррингтона удастся скрыть этот прискорбный факт, — мягко заметил ей Флетчер. — Кто-нибудь непременно расскажет ему о той благосклонности, которой одарил вас его величество.

— Но пусть Альфред узнает об этом не сейчас, а потом, когда пройдет время, и я выберу подходящий момент, чтобы открыть Альфреду правду об своих отношениях с королем, — живо проговорила Мейбелл, и смущенно улыбнулась: — Я знаю, обманывать нехорошо, но мужчинам далеко не всегда можно говорить правду. Они от нее любо чахнут, либо звереют.

— Не нужно обобщать, леди Мейбелл, — отрицательно покачал головой Джордж Флетчер. — Я никогда, ни при каких обстоятельствах не подниму руку на женщину, и при этом я не собираюсь чахнуть, ибо привык философски относиться к несовершенству нашего мира.

— Джордж, далеко не все так благоразумны, как вы, — Мейбелл умоляюще посмотрела на молодого человека. — Вы же не скажете графу, что я любовница короля?

— Миледи, вашу тайну я свято сохраню, — Джордж встал и отвесил ей шутливый поклон. — Не беспокойтесь об этом. Сейчас наша главная забота — это подготовка к побегу.

Мейбелл была очень тронута благородством молодого офицера, и от избытка чувств поцеловала его в щеку. Девушка не догадывалась о том, что она сделалась чрезвычайно дорога Джорджу Флетчеру, и его участие к ее судьбе переросло рамки дружеского расположения. Но молодой Флетчер умел хорошо владеть собою и редко выдавал окружающим людям волнующие его страсти.

Полная планов на будущее Мейбелл вернулась в Хэмптон-корт, и там сразу начала живо интересоваться предстоящим бал-маскарадом. С ним она связывала свою главную надежду на избавление от власти короля, и ей нужно было учесть все, вплоть до малейших мелочей, чтобы ее побег не сорвался в последнюю минуту. Как удалось выяснить девушке, маскированный бал был маскарадом только по названию, а на самом деле обитатели королевского двора заранее были осведомлены под какой маской скрываются интересующие их лица. Не составляло особого труда подкупить горничных или лакеев, чтобы узнать во что будут наряжены их господа вовремя так называемого маскарада.

Мейбелл сначала приуныла — оказывается, никакая маскировка не поможет скрыть ее личность от любопытных глаз во время побега. Но ее изобретательный ум уже начал свою работу, и вскоре девушка составила новый план действий, в котором ключевая роль отводилась ее высокопоставленному поклоннику, герцогу Мальборо. Оставалось только согласовать с ним свои поступки, и во вторник — в один из трех дней, когда по вечерам придворные и их светские знакомые развлекались игрой в карты, Мейбелл направилась в игральный зал для разговора с герцогом.

Зал был переполнен мужчинами