Сны с чёрного хода 2 - Алексей Небоходов

кофе. Тёплый свет ламп делал обстановку камерной, создавая иллюзию уединения даже среди других посетителей. Лия вошла, огляделась, сняла пальто и направилась к столику у окна. Официантка с улыбкой приняла заказ, а она снова почувствовала этот странный вакуум внутри себя, словно вся её жизнь заключалась в этих простых, автоматических движениях.

Она не ждала ничего особенного от этой встречи. Разговор, диктофон, привычные вопросы, знакомые формулировки. Но когда дверь открылась и в кафе вошёл мужчина, её рука, державшая ложечку, застыла на мгновение.

Фигура у дверей привлекла её внимание ещё до того, как она успела осознать, почему дыхание вдруг сбилось, а ладони стали прохладными. Мужчина, высокий, с уверенной осанкой, шагнул в зал, оглядываясь по сторонам, и в этот момент её сердце замерло. Олег. Дыхание прервалось, а реальность на мгновение сузилась до его силуэта, знакомого до боли, до деталей, до движений, которые не изменились за столько лет.

Глаза расширились, дыхание замерло, и в ту же секунду что—то щёлкнуло внутри, словно она снова стала той самой студенткой, у которой были мечты, у которой было прошлое, полное искренних мгновений.

– Лия! – его голос прозвучал чуть громче, чем требовалось, но в нём было столько неподдельной радости, что она не смогла не улыбнуться в ответ. – Не может быть! Это ты?!

Олег широко улыбался, и в его глазах сияло что—то родное, забытое.

– Олег… – её голос дрогнул. – Что ты здесь делаешь?

Он шагнул ближе, не скрывая восторга.

– Работаю, живу, встречаю старых друзей, – он усмехнулся, но в этой усмешке чувствовалась неподдельная тёплая искренность. – Уже двадцать лет в журналистике.

Он сел напротив, откинулся в кресле с той же небрежной грацией, что и в студенческие годы.

– Вика передаёт тебе привет, – продолжил он, улыбнувшись ещё шире. – Мы ведь с ней поженились.

Лия моргнула, вновь ощущая лёгкое головокружение.

– Вы… поженились?

– Конечно, а ты думала, как иначе? – он рассмеялся. – Уже больше пятнадцати лет вместе. У нас дети, взрослые уже. Ты бы видела их – один в тебя характером, – он покачал головой, но в голосе звучала гордость.

Лия сделала глоток кофе, наблюдая за ним.

– Ты журналист. Никогда бы не подумала.

Олег усмехнулся.

– Да уж, если бы мне кто—то сказал об этом в студенческие годы, я бы не поверил. Но жизнь странная штука. Сначала небольшие статьи, потом колонки, репортажи… А теперь вот, встречаю старых друзей по работе.

Он бросил на неё долгий взгляд.

– Ты совсем не изменилась, – произнёс он медленно, но в голосе слышался вопрос.

Лия чуть усмехнулась, отводя взгляд.

– Олег, мне кажется, я совсем изменилась.

– Возможно, но что—то в тебе осталось прежним.

Она хотела сказать, что он ошибается, но промолчала.

Они говорили долго, вспоминали университет, дни, когда жизнь была простой, а счастье – естественным. Они смеялись, вспоминая забавные моменты, обсуждали профессоров, которых когда—то так боялись, и предметы, которые казались жизненно важными.

Но Лия не могла избавиться от странного чувства.

Если Олег и Вика вместе, значит ли это, что её вмешательства в прошлое не изменили этой части реальности? Или это просто одна из версий того, что могло быть?

Она всматривалась в лицо Олега, ловя в его глазах отражение прошлых лет, и вдруг ощутила, как внутри что—то болезненно сжалось. Перед ней сидел человек, который сумел сохранить себя, пройти путь, не потеряв важного, не забыв, кто он есть. В его голосе звучало спокойствие, уверенность человека, знающего, что его жизнь сложилась так, как должна была. Он жил полной жизнью, двигался вперёд, строил семью, растил детей, наслаждался своей работой. Он помнил их общее прошлое, но не цеплялся за него, не искал в нём потерянных смыслов.

А Лия? Она двигалась? Жила? Или только существовала, наблюдая, как окружающий мир продолжает своё движение, в то время как она застряла в каком—то бесконечном повторении, словно лист бумаги, который невозможно заполнить? Где была её реальная жизнь? Не та, которую видели со стороны, а настоящая, живая, та, что приносит радость и удовлетворение? Она не знала ответа.

Олег сосредоточенно наблюдал за собеседницей, держа в руках блокнот, который скорее служил привычным атрибутом, чем необходимым инструментом. Запись уже шла, но он продолжал делать пометки, машинально подчёркивая слова, обводя что—то в круг, задумчиво постукивая ручкой по краю стола. В этих движениях сквозило что—то старое, знакомое, что—то из тех времён, когда они ещё были студентами, когда конспекты лекций превращались в испещрённые чернильными линиями страницы с пометками, стрелками, нарисованными в полях фигурами.

Теперь он был журналистом. Теперь перед ним сидела не просто знакомая по студенческим годам, а женщина, чьё имя знала вся страна, автор, чьи книги заполняли витрины книжных магазинов. Формально они встречались ради интервью, но в его взгляде не было той холодной отчуждённости, с которой обычно смотрели на неё представители прессы. Олег не искал сенсации, он не пытался поймать её на слове, он просто смотрел на неё, словно пытался увидеть ту, которую знал когда—то.

– Твой новый роман о сильной женщине, которая нашла свою судьбу, – сказал он негромко, продолжая постукивать ручкой по краю страницы. – Ты чувствуешь себя так же?

Лия подняла на него взгляд, затем перевела его на чашку с кофе. Темноватая жидкость слегка подрагивала, на её поверхности застыла тонкая плёнка, отражающая мягкий свет ламп. Она вглядывалась в неё, словно надеялась увидеть там ответ.

Вопрос был ожидаемым, простым, очевидным. Один из тех, что задают на каждом интервью. Но почему—то именно в этот момент она поняла, что не знает, что ответить.

За окном кафе проходили люди. Кто—то смеялся, кто—то оживлённо рассказывал сплетни собеседнику, кто—то шёл быстро, рассекая людской поток, а кто—то останавливался перед витринами, задерживался, разглядывая выставленные товары. Жизнь текла своим чередом, и она вдруг поняла, что не чувствует к ней никакой привязанности.

Лия находилась в этом кафе, напротив старого друга, и обстановка выглядела привычной, обыденной, но внутри что—то подсказывало, что логика событий даёт сбой. Но где—то глубоко внутри прозвучал тихий, едва слышный сигнал тревоги.

Всё вокруг казалось правильным, логичным, но внутри что—то не совпадало, словно её существование здесь было не более чем теневым отражением. Эта жизнь была выстроена по всем канонам успеха, но почему—то не чувствовалась её собственной.

Взгляд скользнул по залу, оценивая лица посетителей, их жесты, мимику, движения, которые складывались в привычную картину будничной жизни. Сюда приходили люди – обедали, пили кофе, беседовали, кто—то коротко улыбался официантам, кто—то теребил телефон в руках, кто—то просматривал газету, не особо вчитываясь в напечатанное. Всё выглядело реальным, но