Ангел с разбитыми крыльями - Янина Логвин

— Эй, Ева, ты слышала, что я сказал? — окликнул Гвидо. — Где тут чёртов сейф? Ты должна его открыть для меня!

Я молча надела халат и завязала пояс, не понимая, что он здесь делает. Никто не смел входить в дом в отсутствие хозяина, а тем более в его спальню, где находился сейф. И уж, конечно, Лоренцо не сошел с ума, чтобы сообщить мне код замка.

— Греко, я к тебе обращаюсь! — недовольно повысил голос Гвидо, когда не получил ответ.

В темном гольфе, темном пиджаке и брюках, он сильно напоминал старшего брата, и спины коснулся животный страх. Я так ненавидела этот голос и ничего не забыла!

— Или я для тебя пустое место? Кем ты себя возомнила — королевой? — Он громко хмыкнул. — Ты всего лишь шлюха Ренцо! И чтоб знала — одна из многих!

На последнее мне было наплевать.

Я направилась на кухню, желая уйти. Желая поскорее закрыть дверь между собой и братом Лоренцо.

— Стой, Ева! Ты что, оглохла?

Гвидо догнал меня и заставил остановиться, знакомой хваткой впившись в плечо. С силой развернув к себе за халат, он собрался что-то сказать, но вдруг замер, когда мы оказались лицом к лицу, а мое плечо оголилось. Посмотрел на мои губы и жадно сглотнул — как ящер, внезапно ощутивший приступ жажды.

Мне хватило мгновения, чтобы понять, что будет дальше. Я вскинула руки и изо всех сил попыталась его оттолкнуть. Закричала от испуга, понимая, что мне никто не придет на помощь.

— Нет! Не смей, мерзкий Фальконе! Убирайся! Помогите, кто-нибудь!

Я боролась отчаянно, но халат уже рвался на мне, а дыхание закрывал чужой рот. Я царапалась и била кулаками крепкие плечи, но Гвидо схватил меня и понес в спальню. Бросив на кровать, разорвал на мне белье и расстегнул пояс своих брюк. Сбросил пиджак на пол, наваливаясь сверху.

— Сволочь, убирайся! Лоренцо тебя не простит! Пошел вон!

Я зацепила ногтями его глаз, и он дважды ударил меня по лицу. Сорвал с плеча сорочку, больно сжимая ладонью грудь.

— Сучка! Это я был у тебя первым! Забыла, Ева?! Это мне ты достанешься, когда Ренцо с тобой наиграется! Так что советую быть поласковее, и может, я не сразу пущу тебя по рукам! Может, оставлю себе…

Он припечатал меня собой, и я закричала от боли, таким болезненным оказалось вторжение и сильными руки. Мне не под силу было под ним пошевелиться, не то что сбросить с себя.

— Если ты расскажешь, он убьет нас обоих! Молчи! — Гвидо зажал мне рот ладонью, отчаянно толкаясь в меня. Словно не мог устоять и хотел быстрее закончить то, что делал. — Ты сама виновата, что существуешь, — бросил со злостью, терзая губами мою шею и не давая дышать. — Молчи, или нам конец!

Я задыхалась и ничего не видела из-за слез и ужаса происходящего. Всё снова повторялось со мной и не имело конца.

Как не имела смысла моя жизнь.

Но даже в такой момент я первой услышала шаги Лоренцо, когда тот вошел в дом, а затем в спальню. Ещё до того, как их услышал Гвидо и вскочил на ноги, застегивая на себе брюки.

— Проклятье.… — выругался со злой досадой. — Ренцо, это она всё подстроила! Клянусь!..

— Убью!

— Чёрт, она же просто шлюха.… Стой, брат!

— Так и знал, что ты её хочешь!

Драка была ужасной, всё вокруг билось и ломалось. Сначала мебель, затем кости. Стекло вылетало из шкафов и со звоном сыпалось на пол, переворачивались столы и комоды в гостиной, падали картины со стен и трескались двери. Гвидо спасал свою жизнь, а Лоренцо давал выход ярости, и это было по-настоящему страшно.

Я лежала, сжавшись в комок на кровати, прикрыв бедра разорванной сорочкой и закрыв голову руками. На мгновение вокруг все стихло, затем послышались тяжелые шаги Лоренцо и его натужное дыхание. Он вошел в спальню и взял из сейфа то, зачем прислал брата — нож-мачете. Пистолет у него и так был с собой. После чего вернулся в гостиную и отрубил Гвидо кисть руки. Оборвал жуткий крик брата выстрелом в ногу и словами:

— Сможешь перевязать — будешь жить. Если нет — сдохнешь!

Я помню, что стоял весенний день апреля. В южном Неаполе цвели сады, светило солнце и щебетали птицы. Всего в нескольких метрах за стенами дома природа буйствовала жизнью. Но в моем мире изнанки сгустились сумерки и всё обледенело.

От страха и шока у меня тряслась каждая жилка в теле и стучали зубы. Мне хотелось исчезнуть. Пожалуйста! Разлететься на молекулы, пока он не подошел!

Я лежала с закрытыми глазами, но слышала каждое движение своего монстра. Его приближающиеся шаги, словно шелест грубой змеиной кожи.

— Поднимайся, Ева…

Я не смогла пошевелиться, и тогда новый выстрел обжег огнем бедро.

— Поднимайся!

Тело не слушалось, но страх заставил подчиниться.

Лоренцо стоял и смотрел на меня, в одной руке сжимая пистолет, а в другой — бутылку с бренди, которую взял из разбитого бара. Он открыл ее и сделал несколько длинных глотков, пока я пыталась прикрыть грудь руками и сжать дрожащие губы.

— Иди! — Лоренцо кивнул в сторону гостиной, где на полу стонал и корчился Гвидо.

Под ногами лежало разбитое стекло, я была босиком, но Лоренцо собирался меня убить, а не жалеть, и я пошла, оступаясь на осколках и оставляя кровавые следы.

— Ложись на стол и задирай задницу, Евка. Выше, как я люблю! — скомандовал. — Надо закончить то, что не закончил мой брат. Ты ведь меня ждала … любимая? — Он заорал, бросая в стену над моей головой уже полупустую бутылку: — Или, мать твою, его?!

Это было невыносимо. Я обернулась и взмолилась:

— Нет…. Лоренцо…. пожалуйста!

— Да. Считай это своим адовым крещением, золотая, — прошипел сквозь зубы. — Не захотела рая, будет тебе ад!

— Святая дева, прошу защиты у твоего ангела….

— Не поможет! Даже падшие ангелы не снисходят к таким грешницам, как ты! Им подавай чистых девственниц. А ты у меня — грязная шлюха! Задирай, или убью!

Фальконе никогда меня не жалел, не пощадил и тогда. Второй выстрел разорвал кожу на бедре, но на этот раз я даже не вздрогнула.

Он изнасиловал меня на глазах у своего брата, долго гладя волосы, то наматывая их на кулак, то отпуская, распоров осколками, лежащими на столе, мое тело до ребер. Методично вонзая их в бедра и живот.

Один из его телохранителей вошел в дом следом за ним, но остался стоять у порога гостиной, не