По щучьему велению, по Тьмы дозволению - Евгения Преображенская

«Все мы стремимся к чему-то большему, — подумала Лучия. — Ручьи — к рекам, реки — к морям, травы — к солнцу. А я…»

Девушка вздохнула. К чему пришла она за прошедшие месяцы? Чего добилась? Она встретила мечтательного Емелю, преданного ей всем сердцем. Она приблизилась к отцу, как давно замышляла.

Однако первый, хотя и пылал страстью, но потерял веру, отдалился от любовницы. Второй же поверил дочери, пытался быть отцом, даже несмотря на наложенные ею оковы тёмного колдовства. Но могла ли Лучия простить негодяя?

Она завоевала власть, да не обрела счастья. Речная оборотница глубоко вдохнула свежий прохладный воздух, торжественно воздела руки к солнцу и шагнула вперёд. Тонкая корка льда у берега хрустнула, холодная вода приняла тело своей пусть и приёмной, но дочери.

Лучия блаженно зажмурилась, ощутив объятья стихии. Силы прибывали, а вместе с ними и уверенность.

Быть может, смерть предателей дарует ей радость? Пусть сдохнут все… всё царское семейство! И да свершится месть.

По возвращению во дворец в покоях Лучию ждал Емеля.

— От князя Богата пришло послание, — сказал он, протягивая свиток.

— … Сообщает, что царевна Витария нашлась и направляется к нему, — быстро прочитала Лучия.

— Всё идёт, как ты задумала, — заметил Емеля, а в его голосе послышалось сомнение. — Но не пожелает ли этот князь большей власти, породнившись с царём? А Несмеяна может убедить мужа пойти против нас.

— Девочка, которая всю свою жизнь только и делала, что слёзы лила? Вряд ли… — с сомнением покачала головой Лучия.

— Я общался с ней недолго — и всё же, — напомнил Емеля. — Витария упряма и своенравна. Ты говорила, что она обратилась за силой к самой Ледянице… Кто знает, как она изменилась теперь?

— На дворе весна, силы Ледяницы тают, — усмехнулась Лучия. — И всё же ты прав… Отправишься к Богату с отрядом ратников и проследишь, чтобы всё прошло исправно.

— … Неужели я бываю прав? — красноречиво хмыкнула Емеля.

Лучия обернулась к нему, сверкнув глазами.

— Ты затаил обиду на меня? Не желаешь более получить власть из моих рук? Коли так, говори прямо, не скрывай!

— «Власть», — Емеля скривил губы и сплюнул: — Пустое слово!

— Ты приревновал меня к другим? — догадалась Лучия. — Но и сам, насколько мне известно, зря времени не терял со служанками да кухарками!

— Всё гораздо сложнее, — вздохнул парень. — Не любовь ты дарила им, а смерть, чтобы продолжить свою жизнь. Я получил от тебя иное. И всё же даже простая кухарка может дать больше, чем ты.

— Неблагодарный… — оскалилась щука.

— Я, как и прежде, желаю лишь тебя и хочу власти, — важно выпрямившись, ответил Емельян Филин. — Но вижу, что ты только играешь со мной… — он поморщился. — Играешь и во власть, и в любовь. А на деле ни в грош меня не ставишь.

— В любовь? — изумлённо повторила Лучия. — Тебе ведомо это чувство?

— Снова смеёшься надо мной, — огрызнулся парень. — Что за судьба? Не править народом, а смешить его — вот мой истинный удел… А между тем весь Кривхайн стоит на пороге голодомора, царь одурманен колдовством, советники плетут интриги и разворовывают казну. Как мы вдвоём это исправим? Вдвоём ли? Нет! Я один! Я один — и, как прежде, лишь «пустомеля»!

— Тебя и впрямь волнует судьба людей? — прищурилась речная оборотница.

— Меня всегда волновала судьба людей! — воскликнул Емеля. — Но мне не хватало чего-то… Что есть у бояр? Пузо, борода, деньги, власть? Власть! Я думал, ты дашь её мне, и моё слово станет громче, обретёт вес, но… Ты дала иное, пустышку… А этим гор не свернёшь, дел не сделаешь…

Юноша опустил голову и умолк, задохнувшись возмущением.

— Мало тебе жить в тепле и сытости? — поинтересовалась щука.

— Мало, — сухо произнёс Емеля. — Мало мне тепла и сытости, мало мне мимолётных утех с тобой ли, с кухарками. Большего жажду я! Хочу настоящего, искреннего, чтоб в веках запомнили!

— Ручеёк стремится к реке, — задумчиво покачала головой Лучия. — Даже ты жаждешь большего…

— А ты? — нахмурился Емеля, уловив грусть в голосе подруги. — Неужели не стремишься? Зачем ты всё это время помогала мне? Зачем тебе нужна была эта власть?

— … Я не обычный человек, — напомнила Лучия. — Я не живая и не мёртвая… Мои желания отличаются от ваших.

— Тебе удалось обмануть меня, царя, советников, весь Кривхайн, — с неожиданной серьёзностью проговорил Емеля. — Но сможешь ли ты обмануть себя?

— А это уже не твоя забота, — надменно заявила Лучия.

— И правда, прошу простить меня, барыня, — наигранно низко поклонился Емеля, внезапно обретя прежнюю дурашливость. — Но скажи, что если у князя Богата всё пойдёт не так, как ты желаешь? Что если он вздумает обмануть тебя, забрать власть себе?

— Тут уж дело нехитрое, — усмехнулась щука. — Что делает царь с мятежными князьями?

— Да куда мне? Я знаю только про крестьян, — поморщился Емеля.

— Мои силы возросли, — плавно проговорила Лучия. — Я дам тебе самых могучих ратников… Коли всё пойдёт не по-нашему… сожгите весь княжеский терем, всё семейство! Чтобы другим неповадно было.

Как и рассчитывал Инальт, никто не признал в Лите самозванку. Лжецаревне был оказан истинно царский приём. Знакомый с характером волчицы, юный княжич видел, что пышная встреча не пришлась той по вкусу. Но да все знали Витарию как Несмеяну, так что недовольное лицо девушки было даже кстати.

Князь Богат встретил сына со странной смесью радости и тревожного волнения, обнимал крепко, да руками дрожащими. К удивлению Инальта, отец продолжил свою фальшивую игру, вошёл в роль и не желал с ней расставаться. Что ж, не остановился и младший Богат.

— Ведомо мне о ваших чувствах друг к другу, — заявил за ужином старый князь на ухо Инальту, как бы по секрету. — И пока я жду вестей от воеводы, считаю, что нужно узаконить ваши чувства пред богами и народом.

— Не лучше ли вначале решить все дела, разобраться с врагами царства? — предположил сын.

—