Девушка из другой эпохи - Фелиция Кингсли

Четверг, 6 июня, 1816 год

37

– Добрый день, леди Ребекка, – будит меня звонкий голос Люси. – Миссис Брай приготовила сырное суфле, ваше любимое!

Запах масла и сыра наполняет комнату, пробуждая обоняние и остальные чувства.

– О, вы, как я вижу, съели шоколадный торт! Отличный знак, значит, к вам вернулся аппетит.

Шоколадный торт. Рид. В моей постели.

Я резко открываю глаза и подскакиваю, садясь на кровати, точно выпущенный из катапульты снаряд.

Его нет. Ни в моей кровати, ни где-либо еще.

Кто знает, когда он ушел.

Протираю глаза, щурясь от яркого света из окна, а Люси уже занимается обычными утренними делами.

Замечаю на соседней подушке бумажную лодочку. Кручу ее в руках, улыбаясь про себя, представляя, как Рид занимается оригами, пока я сплю. Внутри заметно пятнышко чернил, так что я ее разворачиваю.

«К любой точке на горизонте.

Р. Н.».

Сердце стучит так сильно, что я его чувствую везде: в горле, в глазах, в ушах…

Падаю обратно на подушки и ощущаю, что наволочка, на которой лежал Рид, пахнет им.

Улыбаюсь. Улыбаюсь и не могу этого скрыть.

– Рада видеть, что к вам вернулось ваше обычное хорошее расположение духа, леди Ребекка. Сон восстановил силы.

– Ты права, Люси. Я очень хорошо выспалась.

И пока она хлопочет, заправляя кровать, я подхожу к письменному столу, прячу сообщение Рида в секретере, где храню всю свою переписку: приглашения, благодарственные записки и письма Эмили, перевязанные ленточкой.

Письма Эмили.

Я вытаскиваю их и пролистываю одно за другим, замечая, что на некоторых есть рисунки, похожие на египетские иероглифы. Не на всех – только на последних.

И чем ближе дата, тем больше рисунков.

Кто бы стал тратить столько времени на украшения писем к подруге?

Конечно же, не молодая жена, которой предстоит управлять хозяйством и множеством слуг.

Однако мой разум, теперь более ясный и освободившийся от состояния ужаса, возвращается к Пенни – к тому, что она пыталась мне сказать.

Письма.

Письма, которые я получала.

Письма, которые мне кто-то посылал.

Письма, в которых Эмили хотела мне что-то рассказать.

Но она мертва, а ее глухонемая горничная в сумасшедшем доме; возможно, то, что она хотела мне рассказать, нельзя было не только сказать, но и тем более написать.

А что, если Эмили послала мне зашифрованные письма?

Весь день я изучаю письма Эмили, пытаясь определить шифр.

Мне бы хотелось попросить Рида помочь, но дома его не было, так что я увижу его только вечером, в Театре Его Величества, куда мы с Арчи и Беннет с женой отправляемся на премьеру оперы Моцарта «Так поступают все женщины».

Тетя осталась дома, помочь дяде, который, хотя уже и на пути к выздоровлению, все еще не готов к долгим вечерним мероприятиям.

Так что в нашей ложе освободилось место, и я убедила Арчи принять мое предложение и пригласить Рида в качестве благодарности за судьбоносное вмешательство и спасение дяди.

Если уж придется терпеть беседы с Мэри Энн, хотя бы смогу насладиться присутствием Рида.

Мы ждем в фойе театра – в этом центре светской жизни все собираются в ожидании, когда позовут в ложи.

Первой меня приветствует леди Сефтон, которая не скрывает восторга от приглашения Чарльза Резерфорда в его поместье.

– Считай, что ты уже помолвлена, – шепчет она мне на ухо. – Теперь предложение – чистая формальность.

– Думаю все же, что лучше подожду официального заявления, – пытаюсь охладить ее пыл я.

– Кольцо у вдовствующей герцогини. Он бы не стал представлять тебя ей, если бы не хотел заручиться ее согласием. Ясно же, что Резерфорд хочет взять тебя в жены.

– Осталось узнать, хочу ли я взять его в мужья, – загадочно откликаюсь я.

Леди Сефтон моего сарказма не замечает и коротко смеется, спрятавшись за веером.

– Ребекка, у тебя несравненное чувство юмора.

– У тебя будут красивые экипажи и новые платья по последней моде каждый сезон, и не придется, как мне, перешивать старые, потому что Беннет хочет снизить расходы, – с кислым видом замечает Мэри Энн. – Ты станешь давать приемы, появляться при дворе… Возможно, принцесса Шарлотта захочет взять тебя к себе фрейлиной.

– Ребекка, – войдя в фойе, с удивлением замечает Аузония. На платье у нее красуется брошь матери Эмили.

– Ты не ожидала меня увидеть?

– Вчера тебя не было на балу в «Олмаке», – с деланой невинностью отвечает она.

– Неужели достаточно пропустить один вечер и тебя вычеркивают из светской жизни? – подначиваю ее я. – Тебе бы понравилось, все внимание досталось бы тебе одной.

Она пожимает плечами:

– Я думала, тебе нездоровится, с тобой это в последнее время нередко случается.

– Думала или надеялась? – Эти отравленные конфеты – точно ее рук дело, и никто меня не переубедит. Конфеты, которые, кстати, прислали сразу после мероприятия в Воксхолл-Гарденз.

– К чему мне надеяться на твое нездоровье?

– О! Максим Дювиль только что прибыл, – замечаю я.

– Где?! – моментально вскидывается Аузония и вытягивает шею, оглядываясь, как ищейка.

– Ой, я ошиблась… просто кто-то похожий. Но к чему такое волнение? Аузония, ты его ждешь?

Она пронзает меня взглядом:

– С чего бы?

– Не знаю, – притворяюсь дурочкой я. – Ты мне скажи, как так, что, лишь услышав его имя, ты вся раскраснелась.

– Сегодня очень жарко, – отрезает она.

– Аузония, на улице дождь, – напоминаю я.

В этот момент, допив бренди, подходят Арчи и Беннет, к ним присоединяется Рид.

– Леди Ребекка, – приветствует он меня официальным поклоном, а потом незаметно для всех едва уловимо улыбается и подмигивает.

– Сэр Нокс, я рада, что вы приняли приглашение моего кузена, – говорю я в ответ, надеясь, что никто не заметит моего растерянного взгляда.

Не могу не думать о прошлой ночи, о себе, о нем в моей постели, о наших объятиях, о связавшем нас желании.

– Представление вот-вот начнется, – торопит нас Арчи.

Первый акт мне еще удается следить за сюжетом с должным вниманием, но вскоре после начала второго Беннет поднимается, сообщив, что неважно себя чувствует.

– Не стоило вообще сегодня выходить, но Мэри Энн не хотела пропустить премьеру. Мне лучше уйти, пока я не испортил всем вечер, – извиняется он, держась за свое кресло. Беннет и так выглядел бледным, но с каждой минутой ему как будто становится хуже.

– Как удивительно! – раздраженно фыркает его жена. – Чего только не выдумаешь, лишь бы не ходить на светские мероприятия!

Но, глядя на Беннета, я