Поэма о Шанъян. Том 3–4 - Мэй Юйчжэ

у вас. – Вдруг вздохнул Сяо Ци. – А-Су с виду ветреный романтик, а на самом деле он робкий. Ему непросто сойтись с другими людьми, поэтому он будет стараться избегать их. Если бы он был хоть немного таким же решительным и храбрым, как ты, женщины бы так не страдали рядом с ним.

– Храброй, как я? – Я горько усмехнулась.

Он кивнул и сказал с улыбкой:

– Ты самая свирепая женщина из всех, кого я знал.

Я так и не услышала от него ни одного доброго слова. Ничего не сказав, я бросила на стол старую книгу.

Брат простоял с Гу Цайвэй под дождем всю ночь, но она так и не согласилась на его предложение.

Я не знала: она слишком умная или слишком глупая? С тех пор брат не мог позабыть женщину по имени Гу Цайвэй. Она своими руками разрушила счастье, которое было так легко обрести. Что до моего брата, быть может, все не так плохо. Он потерял счастье, не успев его обрести. Страсть, вспыхнувшая между Гу Цайвэй и ним, привела к печальному исходу. Нет ничего большего, чем взаимная любовь, – это то, что человеку не навяжешь. Не будет любви, если мужчина и женщина не встретятся в нужном месте в нужный час. Куда бы ни повели их тысячи весенних ветров, если они разминутся – так тому и быть.

Откровенно говоря, Гу Цайвэй – женщина неизменно честная и стойкая, она лучший кандидат на брак с туцзюэ. Через несколько дней по указу императрицы-матери Гу Цайвэй приняли в семью как приемную дочь. Ей пожаловали титул Чаннин-гунчжу [105]. Началась подготовка к ее свадьбе.

Нам было суждено отправиться на ту сторону границы, на север пустынь, где за желтыми песками чужие земли навсегда отделены от наших родных просторов. У Гу Цайвэй была единственная просьба – она хотела, чтобы ее лично сопроводил Цзянся-ван. Брат сразу же согласился.

В тот день, когда старшая принцесса покинула столицу, весь день шел дождь.

Падающие на лицо капли дождя раздирали сердца людей неудержимой скорбью.

Том четвертый

Нерушимая страна

Ловушка

После церемонии бракосочетания императора из дворца прибыли неожиданные новости – императрица Ху забеременела.

Когда нюйгуань из рода Чжэнь забежала в покои и сообщила радостную весть, я рисовала тушью бамбук на тканом полотне. Как только я услышала ее слова, густая капля туши сорвалась с конца кисти, я резко обернулась, задела вазу, и та опрокинулась. Ко мне тут же подбежала А-Юэ, но я отмахнулась рукавом и молча осталась сидеть на месте. Меня захлестнули самые разные мысли и одолевали смешанные чувства – от удивления и радости до беспокойства.

Здоровье императрицы было полностью под контролем нюйгуань, и я знала, что в ежедневном рационе императрицы Ху присутствовало лекарство, которое делало ее бесплодной. У Цзыданя пока не появлялось новых наложниц. У императрицы Ху не было детей – императорская родословная была прервана. Нельзя было допустить появление наследника – Сяо Ци не позволит этому случиться. Если сын все-таки родится, Сяо Ци устранит его. Цзыдань и императрица Ху смогут иметь собственных детей, только если отрекутся от престола. Отречение Цзыданя – лишь вопрос времени. Он и Ху Яо были еще слишком молоды, после отречения в их распоряжении будет вся жизнь. Я только никак не могла понять – Ху Яо забеременела случайно или это был чей-то план?

Неужели это воля неба? Я не могла разобраться – радоваться этой новости или тревожиться.

Со дня свадьбы между Ху Яо и Цзыданем не было ни одного конфликта. Они соблюдали все правила этикета и на людях производили впечатление счастливой пары. Я всегда хотела, чтобы у Цзыданя была хорошая жена, чтобы они берегли друг друга. Не всегда просто любить и почитать супруга у всех на виду, особенно если нет истинных чувств. Раньше я считала: если чувств нет, достаточно простого взаимоуважения. Но теперь небеса послали им малыша. Родного ребенка Цзыданя… Разве это не великая радость? Дитя может подарить надежду одинокой женщине, а мужчине помочь вырасти сильным отцом.

Но не мне было решать – трагедия это или великая милость неба. Я немного успокоилась и строго спросила:

– Ван-е уже знает?

Госпожа Чжэнь опустила голову и сказала:

– Ван-е уже доложили.

Сердце тревожно сжалось. Я спросила:

– Кто обычно присматривает за здоровьем ее величества? Может, в ее покоях произошли какие-то изменения?

– Отвечаю ванфэй – за ее величеством присматривает придворный лекарь Лю. Сегодня господин Лю пожаловался на свое здоровье и попросил придворного лекаря Линя осмотреть императрицу.

Сердце мое упало.

Сяо Ци весь день не было дома. Он тихо ступил в мои покои с наступлением глубокой ночи. Я не спала – лежала, закрыв глаза. Служанки тут же вышли, и он принялся самостоятельно раздеваться – очень осторожно и медленно, чтобы не разбудить меня. Я повернулась набок и чуть нахмурила брови. Я почувствовала, как он наклонился и посмотрел на меня. Ощутила, как его теплая ладонь нежно погладила меня по спине, – он словно утешал меня. Я открыла глаза и нежно посмотрела на него. На его лице была спокойная улыбка, ни тени привычного холода. Передо мной как будто стоял самый обычный муж и будущий отец.

Однако в его руках были жизни матери и ребенка – только по его прихоти счастье могло смениться горем.

– Засыпай, – шепнул он мне на ухо.

– Мне снилась императрица Ху, – сказала я, глядя в его глубокие черные глаза. – Она держала на руках младенца и плакала.

Сяо Ци не сводил с меня глаз, и уголки его губ тронула нежная улыбка.

– Правда? Интересно почему?

– Я не знаю… – Я продолжала смотреть ему прямо в глаза. – Она императрица, и у нее появился наследник. Почему она плакала?

– Это всего лишь сон. Зачем относиться к нему так серьезно? – Сяо Ци улыбнулся и коснулся моего лица. – Тебя все чаще стали одолевать разные мысли.

– Я всегда делюсь с тобой мыслями, но ты никогда не делился со мной своими.

Улыбка пропала с его лица, и взгляд тут же похолодел.

– Тебе не нужно расспрашивать меня о том, что тебе прекрасно известно, – все уже решено. Понимаешь?

Его слова болезненно укололи сердце. Я не сводила с него глаз, но ответить мне было нечего. Я чувствовала подступающую к горлу горечь. Своими словами он ясно дал понять, что Ху Яо не родит этого ребенка и что у Цзыданя не будет наследника. Я не