Лоренца дочь Великолепного - Ева Арк

– Я не понимаю…

– Сейчас всё расскажу! Знаешь, кого я увидела в зале? Томмазо! Он пришёл со своим дядей, который вчера попросил для него моей руки. И отец после отказа Торнабуони пригласил их сюда, чтобы сообщить о своём согласии.

– А как же донна Бьянка?

– Матушка заперлась в своей спальне, но отец не обращает на это никакого внимания. Франческа шепнула мне, что перед этим принесли письмо из Святой Лючии: моя тётушка наотрез отказалась взять меня в свой монастырь.

– В таком случае, ты должна благодарить мессира Роберто и преподобную матушку, а не меня.

– Я вам всем благодарна: и тебе, и тётушке, и отцу! Если бы ты знала, Лоренца, как я счастлива! А теперь прости, мне нужно идти к моему жениху.

После ухода Джованны Лоренце стало грустно: уже её вторая подруга выходит замуж, а вот ей самой грозит одиночество. Вероятно, последние слова дочь Великолепного произнесла вслух, потому что Катрин, которая тоже была в комнате, вдруг пылко произнесла:

– Я никогда не покину Вас, мадемуазель! Даже ради мужчины!

– А если этим мужчиной будет Даниель?

Алансонка потупилась:

– Господин д’Эворт не замечает меня.

– Да, в этом мы с тобой похожи: нам обоим не везёт в любви.

Последующая неделя пролетела незаметно. Теперь настала очередь Лоренцы ходить с Джованной на рынок за покупками к свадьбе и помогать ей шить приданое. Томмазо навещал свою невесту почти каждый день. Поболтав немного с ним и подругой, дочь Великолепного под каким-либо предлогом уходила к себе, чтобы дать возможность влюблённым побыть наедине. Франческа же, обычно клевавшая носом, в расчёт не бралась. Что же касается донны Бьянки, то, после вторичного посещения монастыря Святой Лючии, она смогла провести в обществе будущего зятя целых пять минут. Невзирая на свою занятость, Джованна всё же нашла время, чтобы вместе с Лоренцей и Катрин позировать Боттичелли для его картины. В ответ художник пригласил их как-нибудь заглянуть в его мастерскую, чтобы оценить готовое полотно.

В конце недели Лоренцу навестили во дворце Альбицци д’Эворт и Коммин. Последний, очевидно, не принял во внимание эхо, возникающее в зале из-за высокого свода и каменных стен, потому что ещё в коридоре девушка услышала его голос:

– …она очень похожа на свою мать, по крайней мере, внешне. В первую минуту, когда я увидел её, мне показалось, что это…

– Прошу Вас, монсеньор, не называйте никаких имён, – умоляюще произнёс в этот момент Даниель. – Когда в гостинице подруга Лоренцы начала расспрашивать Вас, я на мгновение испугался, что всё откроется.

– Не волнуйтесь, господин д’Эворт, я недаром на протяжении длительного времени был советником покойного короля, а никто не умел так притворяться, как он. По крайней мере, от меня Лоренца ничего не узнает.

– И от меня – тоже. Я ведь дал клятву.

При появлении дочери Великолепного Коммин, как ни в чём не бывало, сообщил:

– Я попросил господина д’Эворта привести меня сюда, чтобы попрощаться с Вами, мадемуазель де Нери. Завтра войска короля пройдут через Флоренцию.

Благодаря мессиру Роберто девушка была в курсе того, что переговоры между Карлом VIII и Советом десяти подошли к концу, однако новость советника всё равно застала её врасплох.

– Пусть Вас бережёт Господь, монсеньор.

– Его помощь нам очень понадобится. Теперь наш путь лежит в Рим. Король хочет наказать папу за его предательство: вместо того, чтобы всячески способствовать крестовому походу против неверных, который собирается предпринять после завоевания Неаполя наш государь, Александр VI заключил союз с султаном против нас.

– А Вы, вероятно, вернётесь во Францию? – спросил затем советник.

– Да, но сначала мне хотелось бы заехать в Рим, чтобы поклониться тамошним святыням.

– Вы это серьёзно?

– Конечно, сеньор. Поэтому я была бы благодарна Вам, если бы Вы взяли меня с собой.

– К сожалению, я вынужден отказать Вам, – переглянувшись с д’Эвортом, ответил Коммин. – По донесениям наших лазутчиков папа призвал на помощь неаполитанцев и доверил защиту Рима Вирджинио Орсини. Так что нам предстоят сражения.

– В таком случае, я доберусь туда сама.

– Ну, хорошо, – сдался сеньор из Аржантана, – давайте сделаем так: как только мы окажемся в Риме, я напишу господину д’Эворту.

Не успел советник уйти, как Даниель приступил к допросу:

– Скажи мне правду, Лоренца, что тебе понадобилось в Риме? Только не говори о своих благочестивых намерениях!

– А Вы всегда говорите мне правду? – девушка пристально посмотрела на д’Эворта, смущённо опустившего голову. – Однако, если Вам интересно, то я хочу добиться аудиенции у папы.

– Но зачем?

– Это уже моё дело. У меня тоже есть тайны.

– Ты же слышала, что говорил сеньор д’Аржантан. Вряд ли папа останется в Риме при приближении королевских войск.

– Ничего, я подожду. Когда-нибудь он всё равно вернётся.

– И ты думаешь, что папа захочет тебя принять?

– Лоренцу де Нери, возможно, нет, но вряд ли он откажет дочери Великолепного.

– В таком случае, я поеду с тобой! – решительно заявил Даниель.

Часть II

Лоренца и папа римский

Переезд в Вечный город

В полдень двадцать восьмого ноября французской армии предстояло пройти через Флоренцию. Огромная змея, растянувшаяся на несколько километров, медленно вползла в городские ворота. В авангарде выступал король со своей свитой. Основу армии составляли швейцарцы с пиками и гасконцы с арбалетами и аркебузами. Их сопровождали закованные в латы рыцари. За ними громадные кони с обрезанными хвостами тащили похожие на двуколку механические барабаны, издававшие звуки, подобные раскатам грома. Последней шла артиллерия: в каждое из тридцати шести восьмифутовых орудий была впряжена шестёрка коней, а за ней ехала ещё пароконная упряжка с повозками, гружёнными огромными ядрами. Запряжённые парой лошади тащили также девяносто орудий большого калибра. В три ряда проследовали кулеврины, для которых годились снаряды величиной с яблоко, и прислуга с банниками вместо копий.

Когда всё это огромное войско вступило на мостовые Флоренции, то, в соединении с грохотом барабанов, издаваемый