Сиреневое проклятье - Дарья Беляева

Царевич гавкнул, требуя внимания, и Арья быстро надела перчатку обратно:

– Еще хочешь поиграть или пойдем домой?

Пес замер, будто обдумывая ее предложение. Затем схватил палку и снова уткнулся ей в колено. Арья улыбнулась и потрепала пса за холку. Палка улетела вглубь парка, а за ней счастливой стрелой метнулся Царевич.

Уже на обратном пути домой Арья размышляла, что она чувствует из-за смерти тех молодых парней. Глупо притворяться, что ей об этом неизвестно. Константин перебил их всех, пока она лежала на той кровати, уткнувшись лицом в свои голые колени. Он прикасался к ней, а его рубашка была залита их кровью. Справедлива ли их смерть?

Она почувствовала боль в ребрах, как всегда, когда задавала себе этот вопрос. Правда, еще в декабре она об этом совсем не думала. А в январе кровожадно представляла, каким способом Константин мог уничтожать насильников.

– У тебя определенно прогресс, дорогая, – иронично пробормотала Арья себе под нос, скользя по очередному открытому пространству тротуара.

Царевич, семенивший рядом, доверчиво заглянул ей в глаза, и она улыбнулась, возвращаясь в настоящее с весенним солнцем, блеском снега и любимой коричнево-черной собакой.

Уже поднимаясь по лестнице в квартиру, она снова задумалась, изменились ли ее чувства к Константину? В животе закружились бабочки, как и каждый раз, когда перед глазами вставал его образ. «Наверное, нет…» Арья сняла верхнюю одежду и вытерла лапы Царевича специальной тряпкой. Нет, потому что она и раньше знала – Константин убивал и убивает? По коже поползли мурашки от осознания его силы и жестокости. Но сама Арья ни разу не была объектом его жестокости. Он ни разу не позволил себе сжать ее до хруста костей. Ни разу после его прикосновений у нее не было синяков, как в первые ночи с Валентином, когда Арья постоянно ходила в синих узорах.

Она медленно готовила, делилась вкусными кусочками с псом, проверяла тетради, а сама все думала, думала, думала… О Константине, который рискует собственной свободой и убивает ее обидчиков. Должна ли она сожалеть об их смерти? Должна ли любить своего кровного отца? Должна ли испытывать к нему ненависть?

– Ответ отрицательный, – пробормотала она в тетрадь, выводя «отлично».

Но ненависть расцветала в груди алым пламенем, стоило вспомнить широкую улыбку Сергея. В ванной ее мысли переключились на Константина. Что он испытывает к ней? Не исчезнут ли его чувства, когда ее лоб прорежут морщины, а виски покроет седина? Ей хотелось верить, что она сможет отпустить его, когда придет время. Ей хотелось верить, что ей неважно, скажет ли Константин заветное «люблю».

– Да кого я обманываю! – в сердцах воскликнула Арья в гардеробной над стопкой вещей Константина. Она хотела приготовить себе одежду на завтра, а вместо этого уткнулась в черную стопку рубашек, жадно вдыхая аромат можжевельника…

– Надеюсь, обман не связан с моей персоной. – Арья еще глубже уткнулась в стопку вещей, пряча вспыхнувшие щеки. – Рубашки будут пахнуть тобой, царевна… – Его руки обвили талию, мягко привлекая к себе.

Царевич, только сейчас почуявший вампира, залился грозным лаем и проскакал в гардеробную. Константин, по своему обыкновению, не обращал на него никакого внимания, сконцентрировавшись на Арье. Арья затылком прижалась к его груди и выдохнула, ощущая, как внутри разливается радость.

– Их всегда можно постирать еще раз.

– Я меняю одежду и моюсь каждый раз, когда выхожу от тебя к вампирам, царевна. Не хочу, чтобы кто-то лишний раз поймал твой запах. – Арья почувствовала, как его лицо зарылось в волосы. – Кроме меня.

– Я себя обманываю, Константин. – Она развернулась и заглянула ему в глаза, прежде чем подняться на носочки и поцеловать в губы. Глаза напротив вспыхнули, и губы вампира аккуратно завладели инициативой. Арья очнулась, когда Константин отстранился, но только от ее губ.

– И в чем же ты себя обманываешь? – Его голос звучал очень мягко, но Арья расслышала замаскированную настороженность.

– В том, что наши отношения имеют право на существование. – Она начала издалека и тут же почувствовала, как под ее щекой вздымается грудь. Мужские руки вокруг разжались, и громко хрустнула перекладина шкафа, к ногам хлынула черная одежда.

Константин отошел от нее, сжимая кулаки.

– Да, я вампир. Я не изменюсь с течением времени, не смогу подарить тебе детей…

Она подошла, подняла на него полные слез глаза и поднесла ледяные руки к щекам.

– Арья, мое сердце принадлежит тебе.

Она встретилась с ним взглядом:

«Ты ни разу не сказал мне “люблю”».

Он приподнял брови и скрестил руки на груди:

«Не могу поверить, что тебе важно это услышать, царевна».

Арья почувствовала, как по щеке стекает слезинка. Константин только подумал эту фразу, а ей показалось, что он ее ударил.

– Я бы никогда не смог тебя ударить по своей воле, царевна. Пойдем спать?

Она кивнула, остановившись на пороге гардеробной. Царевич терся о ее ноги, не давая пройти. Арья присела, чтобы вдоволь его нагладить и почесать. Константин фыркнул и скрылся в спальне. Когда она открыла дверь, вампир уже лежал на своей половине, задумчиво уставившись в книгу. Ночник был поставлен на его тумбу.

Арья медленно заползла в кровать, радость от встречи с Константином сменилась на горечь.

Она отвернулась и услышала, как захлопнулась книга.

– Я не говорю тебе «люблю», любовь моя, не потому что не чувствую, – проговорил Константин где-то над самым ее ухом. – Я не говорю этого, потому что не вижу в них ценности. Натали… столько раз заставляла меня их произносить.

Арья развернулась и чуть не свалилась на пол, когда увидела его в миллиметре от себя. От падения удержали его руки и притянули поближе к середине кровати. Серые глаза пристально ее изучали, лоб пошел складками. Арья указательным пальцем провела по ним и в очередной раз поразилась возрасту мужчины напротив.

Она выдохнула и прижалась к нему. Возможно, она пожалеет, но… ей не суждено прожить столько лет, поэтому…

– Константин, я люблю тебя. Люблю, наверное, с момента нашего путешествия тогда на север, на море. Помнишь? А может, и раньше.

Она почувствовала, как он глубоко вздохнул, и сжалась, ожидая ответа. Секунды, казалось, растягиваются в вечность. А потом Константин провел губами по ее лбу, линии волос. Арья чувствовала его губы, когда он прошептал:

– Я бесповоротно, глубоко, трепетно, без оглядки люблю тебя, Арья. Я сотворил столько безумств ради того, чтобы просто находиться рядом с тобой. Столько я не сделал за всю свою жизнь.

Она уснула в его объятиях.

Утром Константин, по обыкновению, провожал ее до школы. Его лоб все еще прорезали глубокие складки:

– Что-то не так? – спросила Арья, когда школа показалась вдалеке.

– Боюсь, когда ты захочешь нормальных, человеческих отношений, я не смогу тебя отпустить. Боюсь превратиться в тюремщика, царевна.

– Ты же уже отпускал. Да и я пока никуда не собираюсь.

– Не представляю себе, как повторяю этот подвиг, – усмехнулся он.

Они подошли к школьной ограде, и Арья медленно высвободила свою руку из его. Константин с грустью следил за ее движениями.

– До вечера! – помахала Арья.

– До вечера! – эхом отозвался вампир, уже шагавший в сторону больницы.

К своему тридцатилетию, маячившему прямо перед майскими праздниками, Арья хотела бы относиться равнодушно, но вокруг активизировались Света с Алексеем и Мари. Они бесконечно выясняли ее предпочтения, уточняли любимые блюда, запахи и цветы, и в какой-то момент Арья запаниковала:

– Константин… – Вампир вопросительно приподнял бровь. Они сидели за домашним завтраком в первый выходной апреля. Арья копалась в твороге, который посыпала тертым шоколадом, вздохнула и продолжила: – Мне не нравятся все эти расспросы Светы и Мари. Я бы… – Она замолчала, наблюдая, как Константин допивает вино и сразу же наливает себе новый бокал. – Я бы вообще не хотела праздновать. Подарки, сюрпризы… Не хочу.

Арья передернула плечами.

– Ты просишь меня остановить их подготовку, царевна? – Арья кивнула, и Константин вздохнул: – Даже от меня подарок не примешь?

Арья наморщила нос. Ей совсем не хотелось отвергать его подарок, но и необходимости в драгоценностях, платьях, которые он любил ей покупать, у нее не было.

– Зная тебя, – Она погладила сидящего