Сиреневое проклятье - Дарья Беляева

возле ее ног Царевича и встала, чтобы положить в его миску кусок фарша. Лишь после этого мысли сформировались, и она сказала: – Думаю, ты уже приготовил подарок. – Константин чуть склонил голову набок, наблюдая за ней. – Но вместе него я бы хотела… например, провести два летних месяца только с тобой. Где-нибудь, где меня с меньшей вероятностью почувствуют все эти… – Арья махнула рукой, представляя черные глаза без белка.

Константин отставил пустой бокал и вплотную встал к ней, не давая сдвинуться и захватив в кольцо рук.

– Я постараюсь организовать, царевна. – Его слова пахли вином. Арья поднялась на цыпочки, чтобы поцеловать его.

Каждый раз губы сводили с ума. Арья будто бы пила его поцелуй и не могла остановиться, забывая дышать. Константин со вздохом сожаления оторвался ровно в тот момент, когда у нее застучало в висках от нехватки воздуха. Арья глубоко вдохнула и почувствовала дорожку из поцелуев на лбу.

Она любила свои уютные вечера и выходные, которые они проводили вместе с Константином за фильмами, книгами или играми. Иногда к ним присоединялась Мари, иногда они выезжали к Свете и Леше, где Арья долго нянчилась с детьми.

При этом Арья неизменно выходила на работу, не реагируя на сладкие предложения Константина о путешествиях или магической практике. Колдовать, как бабуля, ей не хотелось, Арье было достаточно умений защитить себя от колдовских снов да скрыть свое присутствие от всех, кого коснулась демонская кровь.

За счастливыми днями, проведенными в покое, Арья почти забыла про похищение. Спустя два с половиной года ей даже не хотелось знать, какое наказание Константин придумал для Сергея. Она сама лишь стерла у оборотня память о себе с помощью клочков одежды, оставленных им под теми деревьями и обнаруженных Константином.

Но в этом обыденном счастье на нее то и дело накатывала непонятная тоска. Временами, просыпаясь в кровати одна, она думала до первых лучей солнца. Думала о своем предназначении, о смысле своей жизни… И не находила ответа. Робкие рассуждения о смысле жизни с Мари не успокаивали и лишь дразнили ее интуицию. Мари чувствовала себя вполне на своем месте, не задумываясь о смысле существования. С Константином же Арья боялась затронуть этот вопрос. Когда-то он уже упоминал об усталости от существования и о том, что снова почувствовал себя с ней живым…

Арья боялась признаться: она любила Константина, но не ощущала в нем своего призвания.

Дни текли размеренной чередой: Константину удалось сдержать праздничное безумие, и в день ее рождения они приехали на привычный ужин к семье поверенного.

Спустя несколько дней вампир снова уехал, и в выходные Арью беспричинно окутала такая тоска, что она вскрыла его винные запасы, пытаясь заглушить внутренний голос.

Мари застала ее вечером в субботу на кушетке в гостиной, в беспамятном состоянии.

– Арья! – звонко воскликнула блондинка, и в голове ведьмы загудело.

– И зачем Константин дал тебе ключи, – проворчала Арья.

– Затем, чтобы ему не приходилось лететь домой каждый раз, когда ты не берешь трубку! – звонко говорила Мари, будто отпечатывая каждый слог в голове Арьи.

Мари стала собирать разбросанные тут и там вещи, бутылки, приводя гостиную в подобие порядка. Царевич, обычно громко лаявший в присутствии вампиров, лишь скулил, и Арья поняла, что забыла его выгулять.

– Мари… – Арья попыталась глотнуть из бутылки, но ее в руке уже не оказалось. – Можно говорить потише, пожалуйста…

Мари заворчала, но уже гораздо тише. На несколько минут она даже замолчала, и Арья успела задремать.

– И что мы будем с тобой, черт побери, делать? – раздалось над ее головой. – Я даже не знаю, как выводить людей из опьянения… Вдруг ты умрешь от алкогольной интоксикации? – Высокий каблук Мари отбивал по полу недовольную дробь. Звук вызывал боль и приступы тошноты.

Мари включила свет, и Арья недовольно заворочалась. Затем она услышала, как вампирша набирает чей-то номер.

– Семен, привет. Нужна твоя помощь. Спасибо. Человек выпил десять бутылок крепкого вина, скажем, за неполные сутки, что делать? Он умрет? – Мари замолчала, видимо, слушая ответ. – Так, подожди-подожди, слишком много деталей. Что нужно сделать, чтобы привести человека в порядок? Да, это было бы чудесно. И вдвойне чудесно, если ты никому об этом не расскажешь.

Арья услышала щелчок – Мари закончила разговор. А затем ее бесцеремонно выдернули из уютной кушетки. Арья запротестовала, не в силах открыть глаза. Голова безвольно каталась по плечам. Мари притащила ее в ванную и, одним движением сдернув с нее домашнее платье, опустила в холодную ванну и врубила воду.

– Эй! – пробормотала Арья, кожу пронизали мурашки. В ноги забил кипяток, и она рефлекторно подтянула колени к подбородку. – Кипяток же!

– Хоть какие-то признаки рассудка, – хмыкнула Мари, но воду отрегулировала на менее горячую. – Ты отмокаешь, а я, так и быть, выгуляю несчастное животное. Не вздумай утонуть!

Арья пришла в подобие сознания лишь тогда, когда вода поднялась по грудь. Она с трудом дотянулась до вентилей и откинула голову на край ванны. Вода волновалась после неловких движений, отчего ее замутило еще сильнее. Она уснула и очнулась на той же кушетке, но уже в халате и под одеялом. Над согнутой правой рукой возился знакомый Арье вампир, и она застонала, поняв, что он собирается поставить ей капельницу…

– Она точно не умирает? – озабоченно выглянула из-за плеча Мари.

– Люди движутся к смерти с каждой секундой, Мари. Но в данный момент смерть этой ведьме не грозит. Скорее небольшие неприятности в виде тошноты, слабости и головной боли. – Семен закрепил пакет с лекарствами где-то над головой Арьи и повернулся к блондинке. – Когда жидкость закончится, просто вынуть иглу из вены, заклеить пластырем. Алкоголь не давать. Накормить. Сходишь со мной на свидание?

В наступившем приступе дурноты Арья не услышала ответ Мари, и, когда в очередной раз пришла в себя, в ногах огромной тяжестью уже восседал выгулянный Царевич, а Мари пододвигала кресло из дальнего конца комнаты, чтобы сесть рядом с ней.

– Константину не говорим, – пробормотала Арья. В горле неприятно саднило. – Можно воды?

Мари исчезла и поднесла к ее губам сладкий напиток. Арья жадно выпила. Мари поставила на пол огромную банку с компотом и стакан и уселась в кресло. На ее коленях оказалась книга.

– Конечно не говорим, – невозмутимо ответила Мари. – Ты должна прийти в себя до его приезда. – Она помедлила. – В следующий раз позови меня на свои одиночные пьяные застолья. Я тебе не дам перебрать.

Арья протестующе застонала:

– Это было незапланированное мероприятие.

– Поиск смысла жизни? – поинтересовалась Мари, раскрывая книгу. – Можешь не отвечать. Ты жива, значит, отец не задаст мне трепку.

Мари ни на минуту не спустила с нее глаз до понедельника. Она проводила Арью до школы и пригрозила на прощанье пальцем.

Арье еще никогда не было так плохо после выпитого. Возможно, всему виной капельница? Или это новый рубеж в ее жизни? Если у женщины ее возраста еще нет детей, то ее можно лишь пожалеть, так? Арья проводила взглядом девочку с идеальными косичками и вздохнула, с трудом поднимая себя по лестнице.

После школы в цветущих сумерках она выгуливала Царевича вокруг дома. Сил катастрофически не хватало, и Арья стоически шагала по тротуару в своих туфлях, держась за поводок, как утопающий за соломинку. Царевич зарычал, и Арья почувствовала, как ее локоть подхватила чья-то рука:

– Похоже, я вовремя, царевна.

Арья оперлась на руку и тряхнула звенящей головой. Похоже, что да. Иначе она бы свалилась тут в обморок. Поводок выскользнул из руки, и Константин его подхватил. В ту же секунду пес залился яростным лаем, и Арья сморщилась от боли в висках.

– Я лишь хотел ей помочь, – буркнул Константин и вложил поводок обратно в руку ведьме. Пес замолк.

Константин буквально нес ее под руку в сторону дома. Когда они оказались за первой дверью, вампир выдернул поводок из рук Арьи и мигом поднялся до квартиры. В прихожей Арья прислонилась к стене, дожидаясь, пока поднимется пес.

Константин снял с нее пальто и втянул воздух. Серые глаза сощурились, внимательно за ней наблюдая. Арья внутренне сжалась. Мари распахнула все окна, чтобы запах перегара вытянуло из дома. Видимо, выдуло не весь. Она равнодушно